Избранное

Не секрет, что самые трудные предметы в школе — математика и язык. И немало примеров тому, когда ученик, сильный в математике, едва успевает по языку, или наоборот. Из-за этого между Дэрэмом и Дарамом бывало всякое: порой доходило даже до ссор. Но постепенно соперничество как-то само собою сгладилось, и теперь оба дружно отдавали все силы тому, чтобы их ученики одинаково хорошо учились и по математике, и по языку, хотя результаты их работы далеко не всегда оказывались равноценными.

…Приближался Новый год, и в аймачном центре было оживленно и весело, но еще бо́льшая суета царила в школе, где подводились итоги второй четверти.

Один лишь Дарам ходил грустный, с опущенной головой, и частенько тяжело вздыхал. По всему было видно, что он чем-то весьма озабочен.

Дэрэм давно это заметил, но к нему не подходил. Он мерил всех своей меркой и считал, что рано или поздно Дарам обо всем расскажет ему сам. А тот был твердо убежден, что никто не знает, что творится у него на душе.

Однажды Дэрэм все-таки не утерпел и отправился к Дараму якобы для того, чтобы обсудить итоги экзаменов. Попутно он поинтересовался и тем, как тот собирается проводить зимние каникулы, и лишь под конец все-таки не удержался и прямо спросил у приятеля, что с ним происходит.

Дарам сперва упирался, говорил, что ничего, мол, не произошло, что все идет по-старому, но потом он то ли не выдержал натиска Дэрэма, то ли положение действительно было безвыходное, а может, и подумал, что тот сможет помочь ему, но как бы то ни было, он решил открыться:

— Дэрэм, что мне от тебя скрывать? Еще в студенческие годы я влюбился в одну девушку, но она так до сих пор и не сказала, как она ко мне относится. Не так-то просто, видимо, ей решиться. И вот этим летом у меня терпение лопнуло, и я потребовал от нее ответа. При этом я довольно вежливо заявил ей: «Дорогая моя Чимгэ! Если ты считаешь, что у нас ничего не получится, то прямо скажи об этом, и пусть каждый из нас подумает о себе». Однако она ответила: «Если ты так считаешь, то что же делать. Но ведь это не я первой сделала тебе предложение». И снова она оставила мне какую-то надежду. Возвратившись сюда, я написал ей много писем, и вот несколько дней назад получил от нее долгожданное письмо.

При этом он было засмеялся, но тут же замолчал.

— Ну и что же она написала тебе? — нетерпеливо спросил Дэрэм.

— О своих чувствах — то же, что я и раньше от нее не раз слышал, короче, ничего нового, но теперь обратилась она ко мне с одной очень странной просьбой. Выполнить ее будет ох как нелегко. Я несколько дней и ночей беспрестанно думал и уже совсем одурел, — сказал он и тяжело вздохнул.

Действительно, выглядел он усталым.

— Да ты объясни, что ей надо. Может, и я тебе смогу помочь, — вставил Дэрэм.

— Вот на это я и надеялся, друг… Понимаешь, она просит, чтобы я за две недели где-то добыл и отправил ей целых тридцать лисьих шкурок. Поди попробуй столько достать. К тому же осталось-то всего семь дней…

— А на что ей столько шкурок? Да еще сроки устанавливает, словно в какой-нибудь сказке. Помнишь: «Если к утру не приведете мне красавицу — голова с плеч!» А тут, видишь ли, за семь дней тридцать лисиц! — не мог скрыть своего удивления Дэрэм. Ему вдруг стало весело, и он расхохотался. Молчавшего Дарама это несколько покоробило, но он сдержал себя и сделал вид, что ему тоже весело.

— В том-то и дело: тридцать шкурок за семь дней! Видно, они ей очень нужны. Может быть, она собралась ехать за границу и хочет сшить себе лисью шубу, а теперь, наверно, переживает, волнуется.

Дарам сидел, обхватив обеими руками голову.

— Что же теперь будем делать, друг? Недельный срок — это уж слишком… За год еще куда ни шло — можно было бы что-нибудь придумать. А ты-то сам охотился когда-нибудь? — вдруг спросил Дэрэм.

— Старик, я в этом деле ничего не смыслю. Ничегошеньки. А время-то идет. Если бы не этот срок, можно было бы купить за любую цену и отправить, а так что делать?

— Нечего сказать, загадала она нам загадку. Попробуй теперь выкрутиться. Все-таки не зря говорят, что девушка хороша до замужества, а лиса — пока ее не подстрелишь, — выпалил Дэрэм.

— А мне так хочется выполнить ее первую просьбу. Но что толку, одного желания мало… Все равно я выхода не вижу, — вздыхал Дарам.

Дэрэму стало жалко друга, и он принялся его утешать:

— Давай-ка лучше все хорошенько обмозгуем. Недаром ведь говорят, что для мужчины нет ничего недостижимого. Надо брать умом, а не силой… Выход, конечно, какой-то есть, надо его только найти. Может, завтра что-нибудь да придумаем.

Дараму было приятно, что Дэрэм близко к сердцу принял его беду.