Избранное

Вешняя безоблачная ночь,
Ветер клейко пахнет тополями…
Сколько губ в такой вот час не прочь
Говорить сердечными стихами?

Хмелем бьёт зеленое вино

От корней травы до небосвода.
Все сегодня лирики полно:
И дома, и люди, и природа…

Любит ветер вот такую ночь:

Зашумел вдруг, точно стая галок,
И, сорвав, умчал со смехом прочь
Белый тополиный полушалок.

Вон, покинув пёстрый хоровод,

На трубе сидит звезда-красавица,
А гуляка-месяц, будто кот,
К ней по гребню крыши пробирается.

Мерно плещет спящая река…

А над нею песнь и звон гитары.
Песнь любви… В ней радость, и тоска,
И покой, и вьюги, и пожары…

Петь её с подругою вдвоём

Хорошо! И всё же, скажем честно,
Не под каждой дверью и окном
Песне этой прозвучать уместно.

Не всегда. Да вот хотя б сейчас

В комнате, за этой вот гардиной,
Мать сидит и не смыкает глаз
У кровати маленького сына.

На диване в пёстром беспорядке

Кубики, жирафы и слоны,
Зайцы, носороги и лошадки
Дремлют в блеске матовой луны.

Спит «зверьё» беспечно, тихо, мирно…

Лишь солдатик — честная душа,
Сжав приклад и став по стойке «смирно»,
Верно охраняет малыша.

Что мальчишке этой ночью снится?

Впрочем, может быть, и ничего.
Он уснул. А матери не спится.
Мать сидит и смотрит на него.

Вот он спит, не знающий тревоги,

Тот, кому в большую жизнь идти.
Перед ним открытые дороги,
Но уже с ухабами в пути.

Он шагнёт, он солнцу улыбнётся,

Но, хоть трижды будь он молодец,
Сколько раз он больно ушибётся,
Встретясь со словами: «Твой отец».

Да, отец… Он не войдёт открыто,

Не посадит сына на плечо,
Не подбросит к синему зениту,
Не сожмёт в объятьях горячо;

Не притащит ёжика в газете,

Не набьёт за пазуху конфет.
«Твой отец…» Он хоть и есть на свете,
Но считай, что все равно, что нет!

Он придёт, но не путём победным.

Нет, не старшим другом, не отцом,
А всего лишь сереньким, судебным,
Жалким «исполнительным листом».

За окошком дальний звон гитары…

Сыплет с неба звёздный листопад…
Под луною всюду нынче пары,
И везде о чувствах говорят.

«Я люблю!» — взволнованная фраза.

Сколько тут заманчивых огней!
Все ж прошу, товарищи, не сразу,
Повстречавшись, обращайтесь к ней.

Не ханжа я. И нравоученья

Мне смешны. А тут вот не смешно.
Слишком уж огромное значенье
В этих двух словах заключено.

Мы ль суровы, или жизнь сурова,

Я не знаю. Только ты пропал,
Если вдруг, сказав большое слово,
Чувств больших при том не испытал.

И когда придёт к тебе иное

И объявит радостно: «Ты мой!»,
Как ломать все то, что ты построил,
Как с другою поступить судьбой?

Все долой? Ведь тут пришло большое!

Но постой! Проверим, поглядим.
Может быть, и это все пустое?
Может быть, и это только дым?!

Кто б ты ни был: женщина ль, мужчина,

Все продумай, прежде чем решать,
Чтоб кому-то у кровати сына
Горьких слез потом не проливать.

Сон смежил мальчишечьи ресницы.

Тихо ночь над крышами плывёт…
Спит малыш, а матери не спится,
Мать ему вполголоса поёт.