Избранное

Нет сомнения, эта эпоха действительно кончилась, и я ее летописец. Прощайте, классические фильмы, да здравствуют телевизионные поделки! Человеческое величие, однако, никогда не исчезнет полностью. Оно просто перевоплотится – так причал, на который высадилась Джинетт Макдональд в Новом Орлеане («Непослушная Мариэтта»), хотя и появлялся потом раз за разом в сотнях других фильмов, навсегда останется для всех, кто хоть немного чувствует историю, причалом Джинетт. Если говорить об истории, есть что-то удивительно величественное в недавней смерти Нельсона Эдди, случившейся во время его выступления в ночном клубе в Майами. В середине песни он вдруг забыл слова. Тогда своим вызывающим дрожь баритоном, который давно уже обеспечил ему место в пантеоне суперзвезд, он произнес, повернувшись к аккомпаниатору: «Играй «Дарданеллу», может, я вспомню слова». Потом опустился на пол и умер.

«Играй «Дарданеллу»! Играй! Что бы ни случилось, мы будем благодарны этим моткам пленки, которые напоминают нам о временах, когда среди нас жили боги и богини, а под крышей «Метро-Голдвин-Майер», (где я сейчас сижу) бродили призраки всех времен. Обладал ли реальный Христос частью того сияния и таинственности, которые исходили от X. Б. Уорнера в первом «Царе царей»; проявлял ли, пусть даже на кресте, столько признаков помешательства, как изобразил Джеффри Хантер во втором «Царе царей», этом изумительном творении Николаса Рея?

10

Сижу за столиком в кафетерии Академии. Прошло три недели с того дня, как я впервые здесь появилась. Кто-то пытается подсесть ко мне, но я любезно даю понять, что мне хотелось бы сделать кое-какие заметки. Здесь уважают мою способность писать в любое время в любом месте. Ходят слухи, что я имею отношение к ЦРУ.

Ожидая, когда мне принесут ланч – а сегодня в меню особое блюдо с красным перцем (выглядит, как «Грэйви Трэйн» – концентрированный корм для собак, который задавленные нуждой калифорнийские мексиканцы смешивают со своей фасолью), – я с привычным уже удовольствием наблюдаю, как студенты вокруг играют в взаправдашных кинозвезд.

Фантастически красивая девушка по имени Глория Гордон сидит за столом в окружении поклонников, на ней вечернее платье из серебряной парчи, с вырезом до пупка; в центре зала что-то импровизирует рок-группа, приводя в восторг «звезд» с запада в сапогах и ковбойских штанах; этого восхищения, однако, не разделяют ребята в черной мотоциклетной коже, увешанные свастиками и значками и изливающие враждебность; и «ковбои», и «мотоциклисты» очень не похожи на выходцев с Восточного побережья – те скучно сидят, втиснутые в строгие костюмы и туго застегнутые воротнички, почти вцепившись в свои атташе-кейсы. Студенты относятся к приятелям с Восточного побережья с почтением из-за того, что те, по слухам, употребляют наркотики. Конечно, все студенты покуривают травку и экспериментируют с ЛСД, но только некоторые – и все они с востока, – как полагают, по-настоящему «на игле».

Будучи по духу наследницей сороковых годов, я не одобряю такого образа жизни. Наркоман по сути пассивен. Я – активна. Хотя, если честно, как может средний человек сделать что-либо значительное в этом сверхперенаселенном мире? В работе, которой он занят, слишком мало интересного, а что касается секса, то тут надо обладать воображением, а кроме того – средствами. Глядя на этих молодых людей, приходит в голову, что они инстинктивно знают, что у них гораздо больше возможностей там, откуда они приехали, и поэтому зачем им суетиться? Скоро они отправятся к себе домой, а их места займут другие, похожие на них настолько, что различить их в состоянии только материнский глаз.

Они какие-то безликие, даже друг для друга, и это объясняет, почему так судорожно, бессмысленно исполняют они свои роли. Утром Глория наденет серебряное парчовое платье и станет подражать Мириам Хопкинс, а вечером ее ансамбль может состоять из леотарда [9] и шляпки от солнца. Для этих молодых людей очень легко перевоплотиться в кого-то, поскольку сами они ничего собой не представляют; и они это знают. Их перевоплощения, однако, редко являются чем-то большим, чем простой сменой одежды или манеры говорить, которую они перенимают у «звезд» мыльных опер и к тому же разбавляют дешевыми шутками ночных телекомедиантов.