Избранное

Если вправду был Христос чадолюбивый,
если в небе был всевидящий бог, —
почему вам помещики чесали гривы?
Почему давил помещичий сапог?
Или только помещикам и пашни и лес?
Или блюдет Христос лишь помещичий интерес?
Сколько лет крестьянин крестился истов,
а землю получил не от бога, а от коммунистов!
Если у Христа не только волос долгий,
но и ум у Христа всемогущий, —
почему допущен голод на Волге?
Чтобы вас переселять в райские кущи?
Или только затем ему ладан курится,
чтобы у богатого в супе плавала курица?
Не Христос помог – советская власть.
Чего ж Христу поклоны класть?
Почему этот самый бог тройной
на войну не послал вселюбящего Христа?
Почему истреблял крестьян войной,
кровью крестьянскою поля исхлестал?
Или Христу – не до крестьянского рева?
Христу дороже спокойствие царево?
Крестьяне Христу молились веками,
а война не им остановлена, а большевиками.
Понятно – пасха блюдется попами.
Не зря обивают попы пороги.
Но вы из сердца вырвите память,
память об ихнем – злом боге.
Русь, разогнись, наконец, богомолица!
Чем праздновать чепуху разную,
рождество и воскресенье Коммуны-вольницы
всем крестьянским сердцем отпразднуем!

ПРО ТИТА И ВАНЬКУ. СЛУЧАЙ, ПОКАЗЫВАЮЩИЙ, ЧТО БЕЗБОЖНИКУ МНОГО ЛУЧШЕ

Жил Тит. Таких много!
Вся надежда у него на господа-бога.
Был Тит, как колода, глуп.
Пока не станет плечам горячо,
машет Тит со лба на пуп
да с правого на левое плечо.
Иной раз досадно даже.
Говоришь: «Чем тыкать фигой в пуп —
дрова коли! Наколол бы сажень,
а то и целый куб».
Но сколько на Тита ни ори,
Тит не слушает слов:
чешет Тит языком тропари
да «Часослов».
Раз у Тита в поле
гроза закуролесила чересчур люто.
А Тит говорит: «В господней воле…
Помолюсь, попрошу своего Илью-то».
Послушал молитву Тита Илья
да как вдарит по всем по Титовым жильям!
И осталось у Тита – крещеная башка
да от избы углей полтора мешка.
Обнищал Тит: проселки месит пятой.
Не помогли ни бог-отец, ни сын, ни дух святой.
А Иванов Ваня – другого сорта:
не верит ни в бога, ни в чёрта.
Товарищи у Ваньки —
сплошь одни агрономы да механики.
Чем Илье молиться круглый год,
Ванька взял и провел громоотвод.
Гремит Илья, молнии лья,
а не может перейти Иванов порог.
При громоотводе – бессилен сам Илья
пророк.
Ударит молния Ваньке в шпиль —
и хвост в землю прячет куце.
А у Иванова – даже не тронулась пыль!
Сидит и хлещет чаи с блюдца.
Вывод сам лезет в дверь
(не надо голову ломать в муке):
крестьянин, ни в какого бога не верь, а верь науке.

ПОП