Избранное

У китайцев душа беспечная, о работе они не радеют, проводят время за лютней, шахматами, стихами и вином. Осенью выходят на морской берег смотреть на луну, весной любуются горой, где цветут деревья кайдо, а что такое канун праздника, когда полагается с долгами рассчитываться, — и не знают. Таковы нравы китайцев, равнодушных к мирским заботам. Но неразумны те, кто подражает им здесь, в Японии. Один человек круглый год все старался изобрести такие часы, что день и ночь звонили бы у изголовья, но со временем оставил это занятие, сын много у него перенял, дальше дело перешло в руки внука, и, наконец, третье поколение ждал успех. Теперь эти часы — бесценное сокровище нашего мира. Однако доходы за них не покрыли расходов на жизнь. Изобретатель опять стал внимательно присматриваться. Вот сласти, которые привозят из Нанкина; он стал пробовать разными способами изготовить компэйто,[88] но ничего не вышло. Эти компэйто привозили по пять моммэ серебром за один китайский цзинь.[89] Но за последние годы они упали в цене, потому что в Нагасаки их научились делать женщины, а затем освоили во всем Кансае, и компэйто распространились повсюду. А с чего началось? Кондитеры в Киото и так и сяк раскидывали умом, а не догадались, что все дело в зернышке кунжута. Додумался до этого небогатый купец из Нагасаки; два года с лишком он бился над секретом, расспрашивал китайцев, но никто не посвятил его в эту тайну, а он не оставлял стараний. Оказывается, и в чужих странах все важное тоже хранится в глубокой тайне. Даже зерна перца сперва обваривали кипятком, а потом привозили к нам, чтобы никто не узнал, в каком виде перец растет. Сколько ни пробовали сеять эти зерна, ничего не вырастало. Но вот однажды в каком-то монастыре в Коясан высеяли разом три коку перца, и два зернышка из них пустили корни и разрослись, а сейчас как много его на свете! Значит, секрет компэйто тоже можно раскрыть.

Они из сахара с кунжутом, скатаны в шарики, следственно, вся суть в том, как обработать кунжут. Так рассудил купец, и вот он сперва сварил кунжут в сахаре и несколько дней сушил, а потом рассыпал на сковороде и стал нагревать; понемногу сахар на кунжуте стал вздуваться, и вот само собой получились компэйто. Из одного сё кунжута двести кин компэйто вышло! Один кин обошелся купцу в четыре фуна, а продавал он их по пять моммэ, таким образом, не прошло и года, как он нажил двести кан. Затем этому делу научились и другие, оно стало женским занятием во всех домах, а сам он сменил ремесло и открыл галантерейную лавку. И тут умом блеснул, всей душой отдался торговле и за одну свою жизнь стал обладателем тысячи кан.

Какое зрелище открывают взору суда, прибывающие осенью в богатейший порт Японии, порт сокровищ! Заявки на шелковую пряжу, ткани, лекарства, акулью кожу, дерево алоэ, разную утварь год от года набираются на громадную сумму, и все привезенное раздают без остатка. Все купят, хоть набедренную повязку бога грома, хоть изделия из чертовых рогов! Тут воочию видишь, как широк мир! Сюда собираются купцы из всех провинций, и самые смекалистые из них — купцы Киото, Осака, Эдо, Сакаи. Все точно оценят, даже заграничным кораблям, что не очень надежны — недаром под знаком облака плавают, — деньги в кредит дадут и не прогадают, во всех уловках поднаторели, в товарах знатоки, ни в чем не ошибутся. А приказчики, что так много наживают денег, ловко умеют и счета подвести, и деньги потратить. Вот молодые, те напускают на себя честность и бережливы чрезмерно, а в деле наживы неопытны. Но ведь и не бывает так, чтобы все в человеке было хорошо. И если бы не было в Нагасаки места под названием Маруяма, где располагается веселый квартал, деньги возвращались бы домой в Кансай в целости и сохранности. Но, кроме торговых разъездов и волнений на море, купца еще поджидает любовное поветрие.