Избранное

Омер зажег свет и только тогда заметил, что Нихад не один.

— О, Хикмет-бей! Добро пожаловать! Какая честь! — сказал он, пожимая руку маленькому человечку, который по самые плечи утопал в мягких диванных подушках. Хикмет-бей вел курс одного из восточных языков в университете. Он был настолько уродлив, что наводил ужас на тех, кто видел его впервые. Тем не менее среди знакомых он снискал репутацию самого обаятельного и милого человека. Огромный кривой нос торчал на крохотном личике, подобно клюву диковинной птицы; кожа на лице шелушилась, как у чесоточного больного; короткие толстые пальцы завершались выпуклыми обкусанными ноготками. Все это в совокупности производило столь отталкивающее впечатление, что, беседуя с ним, хотелось зажмуриться. Но говорили, что природа, безжалостно изуродовавшая его тело, пощадила душу. Родом он был из Марата и всегда ходил в окружении земляков — устраивал их на работу, опекал, пока они не вставали на ноги; некоторые подолгу жили у него в доме; он пользовался каждым удобным случаем, чтобы помочь или по крайней мере предложить помощь своим знакомым. Крохотного роста, он ходил, выставив голову вперед, постукивая о тротуар палкой с костяной ручкой, и, слушая кого-нибудь, прикрывал глаза голыми, без ресниц, веками. Он просиживал до полуночи в кофейнях квартала Беязид, проводя время в спорах со студентами университета и преподавателями, любил потолковать о восточной литературе, мистицизме, героических поэмах и, мало заботясь о том, слушают ли его и понимают ли, в упоенье закрыв глаза, читал наизусть целые страницы из сочинений Табари[51]. Его голос то понижался, то вдруг, особенно в описаниях батальных сцен, переходил на крик; он на разный манер складывал губы, смакуя благозвучные арабские и персидские слова, нанизывая их, словно жемчужины, и каждый раз вызывал восторги слушателей. Они переглядывались, будто восклицая: «Какая эрудиция! Какая память!» А иногда, войдя в раж, кричали: «Браво, маэстро, браво!»

Омер взял стул и подсел к гостям.

— Как поживаете?

— Где это ты пропадал? — спросил Нихад.

Будто вспомнив о чем-то, Омер вскочил со стула.

— Да, разве вы не знаете? Я женился! Влюбился и женился!

Гости недоуменно уставились на него.

— Чего вы удивляетесь? Все это случилось в одну неделю, за десять дней… Поразительнейшая вещь. Вы поздравите меня, увидев мою жену.

— Даже не видя ее, я желаю вам обоим счастья, — сказал профессор Хикмет.

— Кто же она? — недоверчиво спросил Нихад. — Когда ты успел?

— Вчера вечером.

— Да ты пьян! — Нихад обернулся к профессору: — Болтает. Выпил лишнего и несет чепуху. Садись, у нас к тебе серьезный разговор.

— Подождите, — сказал Омер. — Сейчас я приведу жену.

Он отправился было к себе, но вдруг остановился. Через полуоткрытую дверь он увидел тонкую фигурку Маджиде. Свет падал на ее волосы, лицо оставалось в тени. Омер заметил, что она не улыбается, как всегда, а смотрит на него строгим, задумчивым взглядом. Он приблизился к ней, смущенный, как всякий, чувствующий свою вину.

— Ты здесь? — спросил он.

На лице Маджиде отразилось недоумение: где же еще она могла быть?

— Мы же должны были занять другую комнату, — пытался вывернуться Омер. — Ведь мадам обещала?

Маджиде оценила его находчивость.

— Мы уже перебрались. Осталось только кое-что перенести. И потом, там нет лампочки. Я ждала тебя!

— Я сейчас схожу куплю, — сказал Омер, тотчас позабыв о гостях.

Маджиде вошла в комнату и вернулась с сумочкой.

— Сколько стоит лампочка?

— У меня есть деньги, — сказал Омер. «Что это значит? — подумал он, — почему она спросила, сколько стоит лампочка? Неужели боится дать больше, чем стоит лампочка? Странно». Однако тут же устыдился своих мыслей: «Нехорошо… Стыдно так думать! Бедняжка просто поинтересовалась, сколько стоит лампочка!»

— Ты же сказал, что у тебя всего тридцать пять курушей! — тихо проговорила она, протягивая ему бумажку в пять лир. — Возьми, а то может не хватить!

Омер чуть не расплакался. Втолкнув Маджиде в комнату, он переступил через порог, захлопнул дверь ногой и обеими руками обнял ее за шею.

— Маджиде… Женушка моя… Я очень плохой… Ты меня сделаешь человеком! — горячо зашептал он.

— Что случилось? Что с тобой? — удивилась Маджиде.

Омер не решился сказать, о чем он только что думал.

— Я так поздно пришел! — соврал он.

— И только? — спросила Маджиде. Подумав немного, она добавила: — Зачем ты так? Какой в этом смысл?

Омер догадался, что Маджиде имела в виду. Она заранее не верила его объяснениям и не хотела слушать его оправданий. Он не знал, что делать, и ничего не мог придумать. Оставалось одно — сбежать. Он торопливо опустил в карман деньги, которые ему дала Маджиде.

— Я сбегаю куплю лампочку, чтобы мы могли сейчас же занять другую комнату!

Распахнув дверь, он увидел профессора и Нихада.

— Ах, послушай, Маджиде, я совсем забыл. Хочу познакомить тебя с моими товарищами.

Омер взял ее за руку и вывел в прихожую. Нихад и профессор, вежливо улыбаясь, поднялись со своих мест.