Избранное

Вечер на Холме Роз в небольшом обществе молодых людей, изъясняющихся между собой по-русски. Эта беседа, которую следует приветствовать, как и все проявления интернационализма, бередит во мне никогда не заживающую рану: у меня были все возможности говорить сегодня на семи языках! Я промотал свою юность, и мне некого упрекнуть в этом, кроме самого себя.

Было бы очень важно точно, без патетики и вполне трезво проанализировать наш социалистический проект будущей Европы: его базу, его основные черты, его достоинства и недостатки, его возможности и его перспективы (реальные и фантастические).

Ночь пахнет мускусом и дымом.

Взгляни на Буду ночью:
— это кипит Млечный Путь.

Взгляни на Буду ночью:

— это рассыпан мешок алмазов.

Взгляни на Буду ночью:

— это конгресс звезд.

Взгляни на Буду ночью:

— это ноздри быка пышут серебром.

Взгляни на Буду ночью:

— это гнездо птицы Рокк.

Взгляни на Буду ночью:

— это роды богини Луны.

Взгляни на Буду ночью:

— это пастухи караулят стада.

Взгляни на Буду ночью:

— это друзы кристаллов из света.

Взгляни на Буду ночью:

— это восторг Сениса.

Взгляни на Буду ночью:

— это звезды за трапезой.

Взгляни на Буду ночью:

— это тьма пламенеет.

Взгляни на Буду ночью:

— это Даная, полная ожидания.

Взгляни на Буду ночью:

— это пояс Венеры.

Взгляни на Буду ночью:

— это прибой бьет о бакены.

Взгляни на Буду ночью:

— это утешение сироте.

Взгляни на Буду ночью:

— это рудник, где добывают сны.

Взгляни на Буду ночью:

— это Аладдин натирает лампу.

Взгляни на Буду ночью, и грусть

овладеет тобой.

Взгляни на Буду ночью, и тут же подойдет Илона и скажет: «Если тебе понадобится кое-куда, это здесь, вперед и налево».

В такси, которое везет нас назад в отель, водитель — хрупкая, беспомощная на вид женщина. А что она сделает, если к ней пристанет пьяный? Я прошу Золтана задать ей этот вопрос, он спрашивает, она, смеясь, машет рукой: «Уж как-нибудь справлюсь!» Почти половина водителей такси — женщины, говорит Золтан, и по большей части работают они на условиях, которые встречаются все чаще. Машина арендуется у фирмы за определенную сумму в месяц и со временем — обычно через десять лет — переходит в собственность арендатора; тот с самого начала использует ее по собственному разумению, а арендную плату вносит вне зависимости от выручки. Мне это представляется, особенно учитывая наше бедственное положение с такси, по меньшей мере достойным размышления.

Перед сном: муха устало поднимается к лампе и тянет за собой свою длинную тень.

Веселый сон, но я забываю его, пока стою у двери и включаю свет. Помню только, что я кого-то здорово отколотил, и при этом во всю глотку пел, и к тому же еще светил сияющий синий месяц.

19.10.

Будапешт. Здесь, пожалуй, еще больше мини-юбок, чем в Берлине, во всяком случае, они короче, часто кончаются выше чулка и сшиты обычно из дешевой ткани, с треугольной складкой спереди и сзади, и чем бесформеннее бедра, тем меньше материи.

На перекрестке у «Астории», где стоянка машин запрещена, останавливается такси, пассажир никак не разберется с деньгами, шофер объясняет, пассажир ищет, образуется пробка, машины гудят, машины надрываются, пассажир объясняет, шофер показывает сумму на пальцах, пробка доходит уже до следующего перекрестка, пассажир не понимает, машины ревут, из машины сзади выскакивает водитель и с проклятиями молотит кулаком по крупу такси, шофер отмахивается, проклинающий воздевает руки к небу, машины подают назад, поворачивают, ищут объезд.