Избранное

— Ты точно так же самоуверен, как и все, только потом эта самоуверенность сменяется отчаянием, чувством собственного бессилия, почти обмороком. И начнутся жалкие потуги все как-то объяснить! После того, как ты убедишься, что все произошло именно так, как должно было произойти, то есть случилось то, что ты видел перед этим. Реакция у всех одинаковая. Поначалу смелый взгляд: мол, я вам не кто-нибудь, потом эксперимент, растерянные лица, и, наконец, люди начинают сомневаться в самой реальности. Никто не хочет примириться с тем, что все происходит именно так, как должно было произойти. Никто не хочет примириться с тем, что ведет себя именно так, как ведут себя остальные в подобных случаях. Человек, можно сказать, чувствует себя вдвойне бессильным: он ощущает свое бессилие перед неотвратимостью рока и бессилие перед тем, что эта неотвратимость ни для кого не делает исключений. Сначала каждый думает, что поступки определяются намерением:я вижу мое предстоящее действие, значит, могу изменить его, это зависит от моей воли! К тому же он верит в свою волю:пусть другие дали себя одурачить — он-то уж покажет этому року. А потом ему демонстрируют его бессилие, причем двойное — его бессилиеи егобессилие; его затянуло что-то, чему он не смог противостоять, и он лишился своей индивидуальности! При этом с самого первого момента каждый ведет себя точно так же, как остальные: те же вопросы, те же надежды, те же иллюзии, те же аргументы и те же оправдания, когда с ним случилось то же, что и с другими. Разумеется, за исключением случаев, когда будущее приоткрывается лишь на мгновение и человек просто видит себя самого у светящейся чаши. Но и тогда возникает чувство бессилия; даже за пять секунд угадываешь его жуткое могущество, одно лишь прикосновение его крыл низвергает тебя. А до чего жалкими оказываются уловки, с помощью которых люди пытаются обмануть самих себя! То радиус кривизны, мол, рассчитан неверно, то показанное будущее якобы было на самом деле прошлым, то, дескать, все это фокусы и трюки, словом, чего только не говорят. Но сами уловки симптоматичны. Они свидетельствуют о гнетущем отчаянии перед лицом собственной беспомощности и бессилия.

Гость посмотрел с вызовом.

— Вот, — сказал Янно, — все так смотрят. Нетрудно, оказывается, будущее угадать. Я заранее знал, что из этой затеи выйдет.

Он открыл ящик письменного стола.

— Подобные вещи любой может утверждать, — проговорил гость, — особенно если нельзя проверить! Что касается эксперимента, — продолжал он, — то не забывай, я дипломированный логик. И мой силлогизм неопровержим. То, что мне предстоит сделать, зависит от моего решения; решение же свое я могу изменить, следовательно, к тому, что я могу изменить, принадлежит и то, что мне предстоит сделать в будущем. Это силлогизм типа Бамалип, и известен он со времен великого Галена. Кто может опровергнуть силлогизм и помешать мне изменить мои будущие действия? Ответь мне, ответь мне хотя бы на один лишь этот вопрос!

Пока гость произносил свою реплику, Янно вытащил из ящика карточку с напечатанным текстом и дал прочитать гостю:

«Смысл твоего вопроса сводится к следующему:

Кто может помешать мне сделать противоположное тому, что я увидел в чаше, ведь я волен в своих поступках?»

— Допустим, — согласился гость, — тебе действительно удалось предвосхитить мой вопрос, но ведь он и долженбыть задан. Меня интересует ответ.

— Ответ ты получишь в ходе эксперимента, только потом возникает проблема, как этот ответ объяснить. У меня есть свое объяснение: засасывающий эффект антикаузальности, эффект АК, но о нем после. Ты сам убедишься, что исходишь из ложных посылок, хотя твои логические умозаключения сами по себе, может быть, и верны. А теперь пошли, пока Пабло совсем не окосел.

— Окосел?

— Ну да, пока он совсем не напился. Ты не представляешь себе, до чего он опустился.

— Давай повторим все еще раз, — сказал гость, когда они шли по невысокому туннелю, в котором тихонько гудели электрические реле. Они проходили мимо синих дверей. — Итак, я опускаю голову в чашу и вижу кусочек ближайшего будущего, удаленного, скажем, на одну минуту. То есть я чуть раньше вижу то, что наступит чуть позже. Я верно понял?

— Верно, — подтвердил Янно, поворачивая в коридор с зелеными дверями, — верно, но увидишь ты только самые последние секунды.

— Пускай последние, но все-таки это будут секунды, которым еще только предстоит наступить, следовательно, я увижу то, что мне еще только предстоит сделать, так ведь? Прекрасно. Тогда возникает альтернатива: либо я буду неподвижно сидеть у стола, либо сидеть не буду, а начну расхаживать, показывать что-нибудь и прочее. Сидеть молча и неподвижно или что-то делать, двигаться — к одной из этих двух возможностей сводится любой мой поступок.

— Свой диплом ты получил не зря, — сухо произнес Янно. — Дилемма действительно такова: либо ты будешь двигаться, либо нет.

— Превосходно. И вы сможете увидеть это вместе со мной?

— Изображение достаточно отчетливо. Кроме того, мы можем снять его на пленку.