Избранное

Однако же существование какого бы то ни было образного постоянства в чьей бы то ни было жизни более чем сомнительно. Человек — не рулон обоев. До известной черты он прав, настаивая на том, что человек неоднороден, что он, напротив, многосложен, противоречив, непоследователен и несообразен, поскольку постоянно подлаживается к переменам, случайностям, судьбе, непредвиденным переживаниям, новым открытиям и собственным бесчисленным ошибкам. Это подтверждают знаменитейшие автобиографии: «Исповедь» Руссо напичкана разоблаченными выдумками. «Исповедь» святого Августина — праздник воображения. Йейтс, Бенвенуто Челлини, Джордж Мур, Гёте, Толстой, Паустовский и Чарли Чаплин столь же примечательны своими умолчаниями, сколь и сообщениями, далеко не всегда достоверными. Уж на что честным писателем был Стендаль, и тот, говорили, врал без удержу. Его так называемый римский «Дневник» — сплошные выдумки. На полях своих опубликованных воспоминаний о Неаполе он смеху ради написал: «Я был в Неаполе одновременно с мсье де Стендалем: он превеликий лжец». Много ли таких откровенных авторов путевых записок? А таких завораживающе-убедительных и того меньше. Не знаю, что там мой малыш любовник собирался написать, но, на мой многоопытный взгляд, его теперь уже пухлая рукопись повествует не о том, что он видел и каким он был, а скорее о том, что бы ему хотелось увидеть и каким бы хотелось быть, и уже одно — только одно — это роднит его со Стендалем: ведь тот провел большую часть своей небогатой событиями жизни, примеряясь к отражениям в зеркалах, которыми окружили его, точно сговорясь, польщенные женщины. Моя бабуся Ана ффренч, вдохновенная выдумщица, была явно создана для него. Моя мать Анадиона, пожалованная незавидной ролью отважного викинга в юбке, плохо ему подходила. Чересчур прямодушна, откровенна, честна. Американская девчушка разыгрывала роль героини в седле для себя самой, а не ради него; он, видимо, как оруженосец, поспешал за нею с зеркалом. Нарцисс женского пола?

А я — какой потребности или склонности его многосложной натуры я удостоилась великой чести соответствовать? Я хоть знаю по крайней мере, что в нем привлекало меня: его двойственность, расщепленность, рационалист пополам с романтиком, роковой ирландский самообольститель, из тех, кто заморочил голову стольким нормальным мужчинам и разбил сердце стольким нормальным женщинам… А в остальном — смотри выше. Мы сговорились. Он сделал меня соучастницей заговора, а ведь любовь чуть ли не больше всего тем и заманчива, что это тайный мирок внутри общей жизни. Почти сорок лет прошло с тех пор, как он поделился со мною этой своей тайной из тайн, и за это время, должно быть, не нашлось больше ни одной такой дуры, да и вообще никого не нашлось, кто бы поверил его правдивой истории. Жалею ли я, что поверила? Не совсем. Вот только очень хочется, раз уж его притча оказалась правдой, чтобы он скорее стал младенцем у моей груди, которую когда-то горячо и нежно сжимал.

От пяти к четырем. Замечаю, что он перестал обкашивать нашу лужайку. Косилка, видите ли, слишком для него тяжела. Теперь я сама обкашиваю. Уж эти мне ирландские мужья!

17 марта. Год 2027. День святого Патрика. Ему 127 лет. Начинается первый из последних трех.

Любопытно, как бы я вела себя, если бы какой-нибудь доктор-олимпиец однажды сказал мне: «С этого дня вам осталось жить ровно три года». Думаю, что после первого потрясения я бы с восторгом принялась планировать. Если бы скопила какие-то деньги или просто была бы уверена, что могу за эти годы столько-то потратить, как щедро я бы растратила каждое пенни! Как изумителен стал бы каждый новый рассвет, каждый звук, каждый запах, касанье, глоток, поцелуй. Полное ощущение каждой секунды жизни! У него не совсем так — хотя обмана нет, он был предупрежден заранее, — потому что со своей обусловленно дефективной памятью и взрослым самосознанием он должен был сносить и выдерживать постоянную мучительную неизвестность: что это, собственно, за человек, который сносит и выдерживает, приветствует или отстраняет те или иные незнакомые переживания. Старая сартровская дразнилка: познать самого себя никак нельзя, мы познаем себя, лишь наблюдая свое воздействие на других, а те в свою очередь знают себя лишь по воздействию…

Утром взвесила его после купанья. Убавил три фунта. Он безобразничал, брызгался водой из ванночки. Я положила его плашмя на колени и с удовольствием хорошенько отшлепала. Он гадко ухмылялся. Да неужели же этому никогдане будет конца? Все-таки пащенку 128 лет!