О, мир! В тебе таком многообразном
Вчера я встретил женщину одну,
Которую знавал и пожалел о том разнообразье,
Которое в ее лице я встретил наяву.
Палитра красок: хитрость, жадность и двуличье,
К ним прилепились наглость, глупость и еще:
Там невтерпеж «читать чужие письма
Заглядывая нам через плечо» [17] .
В ней фарисейство, доведённое до совершенства,
Мошенницы в ней ловкость, лень брюзжанье и еще
Гордыня непомерная – тот вечный знак злодейства
Ну, все что в человеке плохо – все ее.
Сегодня повстречал я женщину одну,
Которую знавал, перед которою мужчина – на колени.
С ней, Жизнью-птицей вверх, а не ко дну.
В ней – Доброта, Порядочность и Честность на пределе.
В ней – Тихость и Покладистость и простота,
Та Простота, в которой воровством не пахнет.
Самоотдача, Преданность и Красота,
В ней спрятанная Льстивость колокольчиком не звякнет.
И если ты в таком многообразии нашел
Такую женщину, невероятную такую.
Считай – Господь к тебе ее привел.
Ты не пролей ее слезы, не возжелай ты женщину другую.
Мне жаль
В том чудесном кафе, что на Unter den Linden,
Я сидел вечерком с кружкой пива в руке.
Майский вечер, шумок, свет луны, пахнут липы.
Кофе пахнет за столиками невдалеке.
Я сидел, наблюдая за жизнью вечерней,
Что веселье дарило Берлину весной.
И к вечерней той жизни Роллс-Ройс незаметно
Подкатил – господин сел за столиком рядом со мной.
Не спеша заказал он стакан минеральной,
И стаканчик с пузырчатой влагой смаковал не спеша.
А напротив сидел господин небогатый.
Рядом с ним молодая девица – жена, не жена.
И бифштекс полновесный – напитанный кровью
Оба резали ножиком и не спеша
Наслаждались едой и, наверно, любовью,
А бутылочка «Руж» так была хороша.
А ведь тот господин – что возник из Роллс-Ройса
Мог десяток кафе в свой карман положить,
Но кусочек бифштекса откусить не так просто
И с бутылочкой «Руж» так не просто дружить.
Кружку пива допив, я ушел по-английски,
Поняв цену деньгам и Роллс-Ройсу тому,
Было искренне жаль мне того господина,
Жизнь которого, видно, подходила к концу.
Убийство красоты