Избранное

И хотя достоинства музыки очевидны уже из [того, что сказано] об арифметике, поскольку и та и другая рассматривают пропорции, которые имеются в числах, однако числа, которые пребывают в звуках особенно восхваляет Августин, говоря в послании к Омерию: «То, что числа имеют значение для всех движений вещей, проще всего рассмотреть на примере звуков, и это умозрение некими разностепенными путями устремляется к высшим путям истины, на коих путях радостно являет себя мудрость»… А о пользе астрономической науки он говорит [следующее]: «Если мы воспринимаем астрономию целомудренным и трезвым умом, то она, как говорили древние, наполняет наше разумение великой ясностью»….

И поскольку святые так отзывались о трех последующих частях математики, необходимо, чтобы они с похвалой отзывались и о первой части, той именно, которой является геометрия. Ведь от нее зависит познание других, поскольку она первая по отношению к ним и их корень. И о ней с похвалой пишет Кассиодор, говоря так: «Ибо, если так можно говорить, Священное Божество было Геометром, когда дало своим творениям различные виды и формы, когда распределило своим досточтимым могуществом пути движущихся звезд и сделало так, чтобы они двигались по определенным линиям, а другим, неподвижным, определило их места. И ко всему, что так хорошо расположено и исполнено, могут быть приложены принципы этой науки».

И если мы захотим обратиться к собственным предметам богословского исследования, то мы обнаружим, что математика совершенно необходима в силу семи главных причин. Первая есть познание небесных вещей: ибо нет ничего столь подобающего богословию и ее преподавателям. Ибо богословие Божественно и является небесным, а потому никакая человеческая теоретическая наука не подходит ему в той же степени, как наука о небесном. И во всем Писании мы удаляемся от земного и возносимся к небесному. И, согласно Апостолу, наше жительство [есть] на небесах (Флп 4, 20), если мы истинные христиане и если мы верим, что обретем постоянную и вечную [жизнь] на небесах телесно, и стремимся к этому. А потому ничто не должно познаваться нами столь настойчиво, как небо, и ничего иного в человеческих [знаниях] мы не должны желать в такой степени. И если мы обретаем радость в толковании Писания, то надлежит через свойства вещей подлунного мира толковать то, что представлено в Писании и не может быть познано иначе. Равным образом, поскольку в Писании имеется много сложных [для толкования упоминаний] о небесном, то богослову необходимо знать небесное. Кроме того, поскольку величие [сотворенных] вещей побуждает нас к благоговению перед Создателем, а величие вещей подлунного мира не идет ни в какое сравнение с величием небесного, то познание подлунного мира нельзя сравнить с познанием надлунного в том, что касается цели [такого познания], а именно восхваления Создателя и благоговения перед ним. В самом деле, Авиценна в IX книге Метафизики говорит, что «то, что существует в подлунном мире, не идет ни в какое сравнение с тем, что находится выше его». И Птолемей показывает в Альмагесте (и это знают все астрономы), что вся Земля со всеми вещами подлунного мира относится к небу так же, как центр — к окружности. Но центр не обладает каким-либо количеством. А потому такой же вывод делают и о Земле в сравнении с небом, хотя Земля сама по себе достаточно велика в количественном отношении. И, как говорит Альфраган в начале своей книги, даже наименьшая звезда, доступная взору, больше Земли. Но наименьшая звезда не обладает значительной величиной по сравнению со [всем] небом. И из VIII книги Альмагеста, а так же из [трактата] Альфаграна[217] ясно, что существует шесть величин неподвижных звезд. Любая звезда первой величины приблизительно в 107 раз больше Земли, а любая звезда шестой величины больше Земли в 18 раз. А Солнце больше Земли почти в 170 раз, как доказывает Птолемей в V книге Альмагеста. И согласно ему, звезда, хотя она и движется с невероятной скоростью, полностью осуществляет свое движение по кругу небес за 36 000 лет вследствие [колоссальной] величины неба, а всю Землю [человек] может обойти за три года. А потому величие вещей подлунного мира нельзя сравнить с величием небесного. Равным образом и полезность: причиной всякой полезности вещей подлунного мира являются вещи надлунного мира. Ибо двойное движение Солнца по эклиптике и аспекты планет суть причины всего, что происходит в подлунном мире.