Избранное

Только когда она окончательно слегла и из соседней долины приехала дальняя родственница Фромов, Зенобия Пирс, чтобы помочь Итану ходить за больной, в доме снова зазвучала человеческая речь. После длительного одиночного заключения и пытки тишиной говорливость Зены показалась ему волшебной музыкой. Он чувствовал, что еще немного — и он сам бы «тронулся», как мать, если б не этот новый голос, который так вовремя поддержал его. Зена мгновенно оценила положение. Она высмеяла его за неумелость и незнание простейших вещей по части ухода за больными, а потом велела «идти подобру-поздорову» и в ее дела не мешаться, потому что она со всем управится сама. Уже одно то, что кто-то в доме стал решать за него и он смог вернуться к своим прямым обязанностям и к общению с людьми, восстановило его пошатнувшееся душевное равновесие — и он тут же убедил себя, что он у Зены в неоплатном долгу. Ее энергия и расторопность были ему живым укором. Казалось, она от рождения владела всеми секретами и хитростями домоводства, которых он так и не сумел постичь за двадцать с лишним лет ученичества. Она распоряжалась — он слушался. Когда наступил конец, она должна была втолковать ему, что надо заложить лошадь в сани и ехать за гробовщиком, а потом никак не могла уразуметь, почему он загодя не выспросил у матери, кому отдать после нее одежду и швейную машинку. После похорон, увидав, что Зена укладывается в дорогу, он вдруг панически испугался одиночества и, плохо сознавая, что делает, кинулся к ней и попросил остаться в его доме — навсегда. Позднее ему не раз приходило в голову, что ничего бы этого не случилось, умри его мать не зимой, а весной…

Перед женитьбой они договорились, что как только Итану удастся уладить денежные затруднения, возникшие за время долгой болезни матери, они продадут лесопилку и ферму и попытают счастья в большом городе. Любовь Итана к природе не была равнозначна приверженности к ремеслу земледельца. Ему всегда хотелось стать инженером и жить в городах, где читаются публичные лекции, где есть библиотеки и где люди занимаются «чем-то стоящим». Когда он учился в Вустере, ему довелось несколько недель поработать механиком во Флориде, и это укрепило его веру в свои силы и желание повидать мир; и теперь он был убежден, что с такой оборотистой женой, как Зена, быстро сумеет отвоевать себе в этом мире прочное место.

Деревня, где выросла Зена, была побольше и поближе к железной дороге, чем Старкфилд, и с самого начала она дала Итану понять, что не за тем выходила замуж, чтобы заживо похоронить себя в глуши. Но, время шло, покупателей на ферму все не подворачивалось, и мало-помалу Итан осознал, что Зена и сама отдумала переезжать. На своих старкфилдских соседей она смотрела свысока, и это ее вполне устраивало; переселяться же в другое место с риском, что там кто-то станет смотреть свысока на нее, ей отнюдь не улыбалось. Даже в таких городках, как Бетсбридж или Шедс-Фолз, ее вполне могли бы недооценить, а в городах покрупнее, куда, собственно, и стремился Итан, она и вовсе бы утратила свое лицо. Вдобавок уже через год после замужества у нее обнаружились всевозможные «хвори», которые в дальнейшем расцвели пышным цветом и даже прославили Зену на весь поселок, где разных неслыханных болезней и так было хоть отбавляй. Когда она приехала ухаживать за его матерью, она показалась Итану воплощением здоровья, но довольно скоро он понял, что лекарские навыки она приобрела прежде всего благодаря углубленному изучению собственных недугов.