Избранное

ФЕРНАНДО ДЕ ГУСМАН. Да здравствует король, тираны мертвы!

ВСЕ, КРОМЕ ЛОПЕ ДЕ АГИРРЕ. Да здравствует король!

ЛОПЕ ДЕ АГИРРЕ. Да здравствует наш губернатор дон Фернандо де Гусман! Да здравствует его начальник штаба Лопе де Агирре! Да здравствуют солдаты, непобедимые мараньонцы!

(Солдаты в страхе и удивлении выглядывают из дверей хижин. Некоторые с перепугу бегут в сельву, другие запирают покрепче двери. Бунтовщики выстраиваются посреди центральной площади селения, ряды их растут, одни присоединяются по доброй воле, других загоняют угрозами и тычками. Антон Льамосо и Педро де Мунгиа, тотчас же примкнувшие к мятежникам, рьяно, как никто, привлекают сторонников и уговаривают колеблющихся.)

ЛОПЕ ДЕ АГИРРЕ (рабам). Несите вино, отпразднуем нашу победу! Церковное или какое угодно, живо!

(Черные рабы уходят и через некоторое время возвращаются с двумя большими кувшинами вина. Между тем народ прибывает. Из хижины выходит отец Энао и благословляет дона Фернандо де Гусмана. Антон Льамосо, Педро де Мунгиа и Кристобаль Эрнандес обносят всех вином, разливая его по глиняным чашам и мискам из сушеных тыкв. Лопе де Агирре взбирается на скамью.)

ЛОПЕ ДЕ АГИРРЕ. Солдаты, мои мараньонцы! Тиран Педро де Урсуа и его приспешник Хуан де Варгас преданы смерти не по злобе, не из зависти к их положению и не затем, чтобы воспользоваться их имуществом. Мы вершили правосудие, лишив их власти и умертвив, ибо принесение в жертву двух этих ничтожных жизней означает спасение двух сотен драгоценных жизней, которые попусту растрачиваются в этом походе, а также свободу тысяч человеческих существ, кои в Перу страдают от бесчинств королевских наместников, от алчности чиновников, от несправедливости судей. Эти наместники и судьи, которых поглотит геенна огненная и сатана будет поджаривать на угольях, послали нас завоевывать Омагуас, которого нет и никогда не было, послали, чтобы избавиться от нашего непокорства, чтобы погубить нас всех в этой жестокой, злокозненной реке. Мы же, мои мараньонцы, сменим поражение филистимлян на победу римлян, сменим нашу бесплодную погоню за пустыми химерами на завоевание истинной и на самом деле существующей отчизны. Мы не мучаемся и не терзаемся, смерть Педро де Урсуа была необходимой, кровь его не пятнает нашей совести, напротив, осеняет нас подобно знамени. Мы назвали нашим губернатором и главою дона Фернандо де Гусмана, благородного рыцаря, решившегося возглавить наш поход, цель которого — победное возвращение в Перу. У нас нет ничего общего с теми последователями Гонсало Писарро, которые при первых же неприятностях норовили перейти на сторону короля, или с теми вероломными лжемятежниками, которые бросили Эрнандеса Хирона во власти его палачей. Мы — неукротимые мараньонцы, тигры-освободители, каких не видел свет. Мы клянемся, что ни один из нас не запятнает своего имени, не променяет своего знамени на знамя противника, ни один из нас не попросит милости у врага даже в предсмертной агонии, клянемся, что наши сердца не узнают покоя, пока мы не выполним своего назначения мстителей Нового Света. Мы — меч святого Михаила-архангела, мы — гнев божий, мы — семь бичей правосудия, мы — одержимые мараньонцы, коих господь наш бог хранит, наставляет и стремит к победе.

(В шатре губернатора Урсуа. На средине залитый кровью труп губернатора. Черные рабы Хуан Примеро и Эрнандо Мандинга входят, волоча труп Хуана де Варгаса, кладут его рядом с телом Педро де Урсуа и выходят. В противоположную дверь входит Инес де Атьенса с дуэньей и двумя рабынями. Инес де Атьенса падает на колени подле тела Педро де Урсуа, нежным движением закрывает ему глаза, плачет.)

СОЛДАТЫ (стоя в дверях). Шлюха, тысячу раз шлюха! Ведьма, тысячу раз ведьма! Ты была ему разорением и погибелью при жизни, и в смерти ты оплакиваешь его лицемерно.