Избранное

Подлинным рождением поэта явился цикл стихотворений «Вечерние песни». Именно в нем он осознал свою власть над формой слова и свободу в содержании, возможность открывать поэзию в прозе жизни. Опубликованный впервые в журнале «Бхароти» цикл принес высокую оценку читателей, прямую похвалу классика бенгальской литературы Бонкимчондро Чоттопад-хайя (1838–1894). Много позднее поэт оценивал цикл следующим образом: «Грусть и боль искали выражения в «Вечерних песнях», корни их были в глубине моего существа. Как сознание спящего борется с кошмарами, стараясь пробудиться, так и подавленная внутренняя суть человека сражается, чтобы освободиться от угнетающих ее воздействий и вырваться на простор. Эти «Песни» — история такой борьбы». Добавим — история, вылившаяся в высокохудожественные образы, отразившие мужественную готовность поэта стоять на стороне сил света и добра.

Жизнь Р. Тагора в конце XIX века насыщена самой разнообразной деятельностью, в том числе и хозяйственной: он становится главой семьи, растит детей. И вместе с тем ничто не могло остановить «пробужденный поток» его творчества — пьесы, циклы стихов, проза, статьи по различным социальным и политическим вопросам, литературе и философии. Неиссякаемым источником вдохновения для него была любовь к жизни — справедливо заметил его биограф. В одном из стихотворений сборника «Диезы и бемоли», в котором были опубликованы переводы Гюго, Шелли, Браунинга, Суинберна, есть такое идущее от сердца восклицание:

Ах, жить бы и жить — человеком среди людей!

Но что же это значило для него, представителя семьи, обладающей значительными земельными владениями? Ответ на это следует искать в прозе 90-х годов, в рассказах и публицистике. Читатель, обращающийся к новеллистике Тагора 90-х годов прошлого века, в том числе и к ее образцам, приведенным в этом томе, не может не заметить, с одной стороны, определенного родства с русской прозой второй половины XIX века, с другой — их автобиографичности, но не столько в смысле воспроизведения деталей собственной жизни, сколько в смысле воссоздания типичных судеб сверстников. В этом плане характерны рассказы «Свет и тени», герой которого, наивно верящий в абстрактную справедливость закона, сталкивается с циничным произволом колониальных властей, «Покаяние», воспроизводящий столкновение морали традиционной индусской и разлагающейся европейской буржуазной морали, «Судья», сюжет которого отдаленно напоминает «Воскресение» Л. Н. Толстого, с той разницей, что виновник падения героини не испытывает ни малейшего раскаяния и отправляет ее на казнь. Из отдельных рассказов, сначала публиковавшихся в журнале, а затем объединенных в сборники, складывалась многоцветная панорама жизни не только Бенгалии, но и всей Индии. Сами жизненные обстоятельства поставили Тагора лицом к жизни народа с его «ежедневным трудом, с постоянной борьбой против безразличия природы и еще худшего безразличия общественного уклада и чужеземной власти» (К. Крипалани). Он оказался лицом к лицу с необходимостью разобраться в острых, реальных противоречиях жизни народа, стонущего под колониальным игом и под гнетом феодальных, освященных религией, традиций.

В 1892 году Тагор познакомился с книгой английского марксиста Белфорта Бэкса о социализме и опубликовал в журнале «Шадхона» краткое ее изложение. Несколько позже он писал своей племяннице Индире Деби: «Я не знаю, достижим ли социалистический идеал более равномерного распределения благ, но если нет, то воля провидения поистине жестока, а человек несчастнейшее творение».