Избранное

Все уйдет.
Четыреста четыре
умных человеческих голов
в этом грязном и веселом мире
песен, поцелуев и столов.
Ахнут в жижу черную могилы,
в том числе, наверно, буду я.
Ничего, ни радости, ни силы,
и прощай, красивая моя.
* * *
Сочиняйте разные мотивы,
все равно недолго до могилы.

1935?

«Все уйдет…» — Впервые: «Литературная Россия», 1964, № 48.

Поэмы

Тезисы романа

I

Искатель правды, наклонись над этой
правдоподобной навсегда строкой,
быть может, неуверенно пропетой,
восторженной и молодой такой.
Ты будь как дома. Закури и пояс
ты распусти — мы будем толковать.
Немудрую ты прочитаешь повесть,
подумаешь и ляжешь на кровать.
И не последней будет встреча эта —
ведь разговор наш краток, но хорош.
Ты здесь не сыщешь стройного сюжета,
любовных ситуаций не найдешь.
Конечно, это недостатки. Всё же
я говорю про наше бытие,
и как-никак на это непохоже,
что невозможно прочитать ее.
Настанет день — дождями и туманом
он закрывает вышнюю красу, —
я выйду с преогромнейшим романом —
тебе его, читатель, принесу.
Его оценят в кулуарах разно —
тут промолчат, пофыркает старье.
Я напишу в нем, до чего прекрасно
большое поколение мое,
и, фабульное действие построив,
я сквозь тоску и черную беду
в литературу поведу героев,
в поэзию героев поведу.
Я кой-кому скажу: «Папаша, врете,
что мы вообще… Вот Федор, вот Иван…»
И издадут в роскошном переплете
мой стихотворный в семь листов роман.
Ах, переплет! Тончайшей вязью вышит,
вовсю сияет, золотом звеня.
Чумандрин предисловие напишет,
а в предисловье поощрит меня.
И музы запоют, подобны гейшам,
передо мною руки завия:
хвала, хвала…
Но это всё в дальнейшем,
когда немного поумнею я.
Мечтание лишь про себя похвально,
прости, прости поэту болтовню,
она, понятно, профессиональна…

А все-таки роман я сочиню.

Сейчас немного похваляться рано,
прости меня, читатель, — потому
я только схему, тезисы романа
вниманью предлагаю твоему.

II