Избранное

Неловкую паузу сняла Лидия. Она попросила Александра Михайловича налить ей сельтерской воды.

— У нас с Лидией, — наконец сказала Софья, — дьявольски трудное поручение. Вы мужчина. Надеемся, что вы стойко примете решение о роспуске боевой технической группы и рабочих дружин.

Сколько отдано душевных сил, сколько они, их товарищи-связные, рисковали, перевозя капсулы гремучей ртути, динамит, винтовки. Вооружены дружины революционной армии, созданы тайные арсеналы — и все разом перечеркивается.

— Революция в стране идет на спад, самодержавие, преодолев страх, наступает, — продолжала Софья. — Центральный Комитет партии решил, что в сложившейся обстановке вооруженные выступления обречены на провал и приведут к напрасным жертвам.

— Так вот чем вызвана панихида с шампанским. Поднять фужер, выпить и разойтись по домам, — грустно сказал Александр Михайлович.

— Надо. — Лидия прижала к столу его руку и тоже грустным голосом повторила: — Надо. Отставка дана и мне, хранительнице бомбовых складов…

— Временная отставка, — поправила Софья, — разойтись по домам вряд ли удастся. — Она посмотрела на Александра Михайловича, затем на Лидию, вместе столько пережито. Но она не позволила себе расслабиться, сказала: — Что нам дальше делать — это решат в Центральном и Петербургском комитетах. А нам пока нужно подумать о том, где спрятать бомбы, динамит, винтовки, патроны.

29

Присяжный поверенный Шестернин получил лаконичную телеграмму:

«Приезжайте Петербург. Никитич».

У Шестернина завтра защита в московском окружном суде, неинтересное дело — затянувшаяся тяжба по разделу имущества. Сославшись на коварную простуду, он попросил перенести процесс, а сам вечерним поездом выехал в столицу. Причина экстренного отъезда — подпись под телеграммой. Вызывает Красин, по-пустому он не стал бы беспокоить.

Выбравшись из вагона, Шестернин поначалу завяз в толпе пассажиров, спешивших к главному выходу, а затем резко взял влево и, миновав вокзальный двор, оказался на Лиговке.

Красин жил недалеко от вокзала, у Чернышева моста.

Дверь он открыл сам. Несмотря на ранний час, Красин был в вечернем костюме, при галстуке, в лакированных ботинках.

— Приехал по телеграмме, — сказал Шестернин.

— Часы отсчитывал, — оживленно поздоровался Красин, — завидно легки на подъем. Таратута клятвенно заверял: Шестернин примчится на первом курьерском поезде.

Красин предложил Шестернину позавтракать.

— Сосед по купе угостил, пили кофе мокко, приятный ароматный, не то, что подают в кондитерских, — отказался Шестернин; ему не терпелось узнать, что за поручение его ждет, хотя смутно он догадывался — важнее финансового дела, чем шмитовское наследство, сейчас у Красина нет.

С трагичной историей наследства, завещанного партии социал-демократов, Шестернин хорошо знаком. Владелец мебельной фабрики Николай Шмит много делал для улучшения жизни рабочих. Еще в 1904 году он установил девятичасовой рабочий день, бесплатное лечение в амбулатории, открыл библиотеку. На свои средства купил оружие боевой дружине фабрики.

В дни декабрьского восстания 1905 года на Пресне жандармерия фабрику Шмита приравнивала к знаменитой Прохоровской мануфактуре — важному очагу восстания. Артиллерийским огнем была сожжена фабрика. Шмит арестован, заключен в Бутырскую тюрьму, после жестоких пыток убит…

В кабинете, усадив Шестернина за письменный стол, Красин сразу начал деловой разговор:

— Просим взять на себя хлопоты по шмитовскому наследству. Имеем капитал, а рубля не можем получить.

Полмиллиона рублей пожертвовал Шмит на покупку оружия, оборудование типографии и материальную поддержку нуждающихся профессиональных революционеров. Завещание было устное. Незадолго до ареста о своем решении Шмит говорил Максиму Горькому, а во время последнего свидания в тюрьме — своей сестре Елизавете.

Получение наследства осложняло отсутствие письменного завещания и то, что деньги пожертвованы запрещенной партии. Шестернин предвидел серьезные осложнения, но, не раздумывая, взялся отхлопотать наследство.

— Гору сняли с моих плеч, — обрадовался Красин. — Действуйте, наделяем вас большими полномочиями. Но должен предупредить, рвут себе из наследства куш меньшевики и эсеры. По их требованию состоится встреча заинтересованных сторон. Деритесь, деньги завещаны нашей партии.

В Выборге Шестернин остановился в гостинице «Бельвю». Только он помылся, сел просматривать для памяти запись беседы с Красиным, как раздался стух в дверь и на пороге появился Таратута, усталый, небритый, в помятом костюме.

— Манны небесной так не ждут, — признался он. — Без вас пропали бы. На закрытую встречу незваных понаехало. Откуда? Диву даемся! Пожаловал Линк, попечитель Алексея, младшего брата Шмита. И не один, притащил помощников — присяжного поверенного Сухаревского и Гинзберга, Ашпиза, вертлявого студента с юридического.