Избранное

— Что тут поделаешь, Тимошка, — продолжал рассуждать вслух Вася. Самое главное, ничего изменить нельзя, а значит, нужно выбросить из головы. Освободить место для другого. Тимошка, а Тимошка, — тут Вася пристально посмотрел Тимошке в глаза и понизил голос, показывая, что намерен сообщить нечто очень серьезное, и Тимошка в ответ понимающе шевельнул бровями. — Ты даже не догадываешься, какой ты интересный мужик! — Тимошка опять с усилием шевельнул бровями, стараясь понять. — Ты знаешь, где я сегодня был? У тебя в гостях, в твоем мире… вот где, брат, жизнь идет оправданно, целесообразно, без выкрутасов. Вот где дважды два четыре, а уж никак не пять. Понимаешь? — Тимошка теперь двинул не только бровями, но и ушами, утверждая, что не только понимает но и сочувствует. — Ясно, лучше быть здоровым и сражаться с ежом Мишкой (Тимошка насторожился) или с Чапой (Тимошка весь напрягся при этих словах), чем лежать в больнице с нервным истощением. А? Татьяна-то Романовна права. И Семеновна права. Дети есть дети… Вот ты от этого совершенно избавлен… Вот так, Тимошка, у женщины биологическое чутье, а?

Подняв голову, Тимошка безотрывно смотрел на Васю, не выдержав Васиного пристального и долгого взгляда он неуловимо-грациозным движением отвел голову вбок к вниз, словно, не находя ответа, смутился. Засмеявшись Вася ухватил Тимошку за густую нерасчесанную, спутанную шерсть, подтащил к себе, Тимошка с готовностью заворчи подтыкая носом простыню.

— Ну, чего надулся? Дома Семеновна останется Олег с Дашей. Весело будет, лето пройдет, не заметишь. А там и мы с Татьяной Романовной приедем… Брось, Тимошка не валяй дурака, есть, брат, обстоятельства. Все должны чемто жертвовать, собаки тоже. Ты думаешь, мне хочется уезжать? Еще как не хочется, да надо…

Легкий, неслышный порыв ветра приподнял сквозящим занавески в окне, и в комнату влетела большая бабочка махаон, Вася с Тимошкой стали внимательно следить за ее бесшумным, резко меняющим направление полетом Тимошка, ожидая более определенной реакции Васи на непрошеное появление суматошного пятна, высвободив на всякий случай голову из рук Васи, водил носом вслед за бабочкой. Утомившись и не отыскав выхода, махаон большим резким пятном прилепился к матовой раковине люстры. О нем тотчас забыли, потому что появился расстроенный и даже злой Олег с насупленными бровями и красными пятнами на щеках. Едва взглянув на него, Вася понят настроение сына, но виду не подал, и Тимошка, бросившийся было запросто поздороваться с Олегом и самозабвенно завертевший хвостом, неуверенно ткнулся ему в ноги Рассерженный Олег был очень похож на Васю-такие же длинные сильные брови, косым росчерком уходившие к вискам, такие же серые глаза в дремучих ресницах, тот же упрямо сжатый большой рот, придававший всему лицу сосредоточенно-твердое, отстраняющее выражение. Олег затворив дверь, хмуро привалился к дверному косяку, не обращая внимания на искательно засматривающего ему в лицо Тимошку.

— Здравствуй, Олег, — сказал Вася. — Ого, сердит-то!

И не здороваешься… Мы же не виделись еще сегодня.

— Я никогда не буду с тобой больше здороваться, — отчеканил Олег, и от собственной решимости у него воинственно вспыхнуло лицо.

— Почему же? — удивился Вася, однако моргнул и тут же, прикрывая свое смущение, потянулся протереть глаза.

— Вы с мамой обещали взять меня к морю? — голос Олега почти оборвался на самой высокой ноте.

— Ну, обещали…

— Мама сказала, дело решенное…

— Дальше, Олег.

— И обсуждению не подлежит, — голос Олега непростительно задрожал от обиды.

— Мама еще что-нибудь сказала?

— Сказала… Мы с Дашей надоели вам и дома, и она хоть мир увидит да вздохнет, — стараясь говорить спокойно, Олег даже побледнел от усилия.

— И дальше?

— Нечестно же…

— Может быть, Олег, — понимающе вздохнул Вася и посмотрел на Тимошку, с усилием вслушивающегося в происходящий напряженный разговор, Вася сейчас искал у него поддержки, но Тимошка, до конца не разобравшись в ситуации, хотя и почувствовал затруднительное положение Васи, прикинулся, что ничего особенного не находит, часто дыша, он высунул язык, сделал вид, что обнюхивает ноги Олега, ведь тот только что пришел из сада и мог принести с собой кое-что интересное. И Вася, убедившись, что со стороны Тимошки помощи ожидать нечего, опять обратился к Олегу, явно решившему стоять насмерть. — Садись, Олег, — вздохнул Вася. — Давай по-мужски поговорим… откровенно.

— Мы уже в прошлом году говорили, когда ты меня в лесничество не взял.

— Ты же теперь вырос, — нашелся Вася, неожиданно наталкиваясь на спасительный берег.

Озадаченный, Олег вынул руки из-за спины, переступил с ноги на ногу, по собственному горькому опыту он знал коварство взрослых, за будничными и самыми скучными правильными словами у них часто скрывался совершенно другой, неожиданный смысл.

— Ну, садись, Олег, садись…