Избранное

А у вас дети есть? Ах, еще такие маленькие. Хочу вас предостеречь: иметь детей хорошо, но не ждите от них благодарности. Никогда. Думаете, мой сын поблагодарил меня за пятьдесят тысяч? Как же, как же. Ах да, пришло письмо из трех слов: спасибо за деньги. И ничего больше. Совсем ничего. А то еще лучше: полгода назад его жена родила. Девочку. Ну, я ему написал, что кладу здесь на банковский счет на имя внучки десять тысяч. Знали бы вы, как быстро пришел ответ. Не надо на счет, это ни к чему, пришли лучше деньги мне, я помещу их здесь. И я, ненормальный, каким всегда бываю в таких случаях, посылаю ему деньги.

Вскоре после этого моей жене захотелось навестить Роджера. Как же, она до сих пор не видела его жены, та ведь теперь тоже наша дочь, и потом малышка! Вам не надо объяснять, сами знаете, каковы женщины. В общем, пишу я сыну, что, дескать, доставим тебе радость, приедем к тебе в гости, хотим наконец-то познакомиться с женой и дочкой. Как же, радость.

Ответ пришел без задержки: это мило, что мы хотим к ним приехать, правда, сейчас не самое благоприятное время, почти непрерывно льют дожди… Как будто бы жену свою он мог показать нам только при хорошей погоде. Сын писал, что к тому же поездка обойдется ужасно дорого, целое состояние, и что мы доставили бы им большую радость, если бы прислали деньги, которые предстояло потратить на дорогу. А по возможности еще и побольше. В письме лежала фотография малышки, и к ней приписка: девочка выглядит точь-в-точь так, как если бы она была перед вами.

Такая вот история. Обычно я ко всему этому отношусь хладнокровно, но бывает, одолеет меня такая хандра, все мне тошно, и вот спасаюсь тем, что ухожу куда-нибудь, чтобы поговорить с человеком, который меня поймет. Вы мне сейчас уже очень симпатичны. Слушай, давай говорить друг другу «ты». Меня зовут Конрад. Твое здоровье.

Несколько месяцев назад познакомился я на выставке с одной женщиной. Приятная, лет тридцати. Она стояла у стенда, предлагала кофе. Мы заговорили, я пригласил ее. Ну… Вы догадываетесь, она теперь моя подруга. Опять я говорю тебе «вы». Но я сейчас поправлюсь. Нечего улыбаться, сам знаю, что она стала моей подругой не оттого, что я неотразим. Образованная, моей жене с ней не потягаться. На выставках она, правда, больше не работает. Ей не терпится открыть свой бар. При первой возможности я ей его подарю. Не подумайте, что она все только ради денег. Как-то раз я даже заговорил о разводе, но она прервала: нет, Мукки, ты принадлежишь твоей жене. Мило, а? Недавно у меня выпал совсем скверный день. Здоровье подводит: одышка, подавленность, страх, тут уж ничего не поделаешь. Вот тогда и она спросила: а ты подумал обо мне, если, упаси бог, что случится? Ее-то можно понять. Не так ли? Что тут скажешь…

Как? Разве ты уже уходишь? В бутылке еще больше половины. Ну что это тебе вздумалось? Ты не можешь меня теперь вот так просто оставить, я ведь на тебя рассчитывал. Твоя жена! Если даже и так. Пускай она подождет. Моя тоже ждет. Да это же просто хамство с твоей стороны, целый вечер пить мое вино, а потом просто-напросто удрать. Я ведь не обидел тебя… Или? Ну да ладно… Тогда катись к черту, нет, не до свидания, я не желаю тебя больше видеть.

Уходит. Уходит вот так ни с того ни с сего. Потому что жена ждет. Жалкий прохвост, ручаюсь, у него даже на хлеб денег нет. А какой гордый. Такой имеет основание быть гордым. Я ему был нужен, чтобы платить. А что я говорю, его не интересует. Странно, никого не интересует, что я говорю. Ну почему? Почему? Если мне нужен слушатель, я должен его покупать. Дерьмовая штука жизнь.

Перевод М. Десятерик

Скрипка Гумбольца

Месяца четыре назад в гостиницу «Вильгельм Телль» вошел господин и спросил номер с ванной и красивым видом из окна. В правой руке он держал черный футляр для скрипки. Портье подал ему ключ от 25-го номера, сообщив гостю, что в номере ванна, а в хорошую погоду он может любоваться из окна видом на перевал Альпшток.

— Если вас это устраивает, заполните анкету.

Господина это устраивало. Он заполнил анкету, протянул портье багажную квитанцию и спросил:

— А сейф у вас есть?

— Разумеется, — ответил тот. — Вы можете положить туда свои ценности.

— Прекрасно. Спрячьте в сейф вот эту скрипку, пожалуйста.

Портье быстро заглянул в анкету. «Ференц Магаль» — значилось в графе «имя».

«Ну точно, венгр», — подумал он и сказал гостю, что такого большого сейфа у них нет.

— Очень жаль, — огорчился гость. — Придется мне поискать для отпуска другое место.

Услышав такие слова, портье попросил господина Магаля подождать его полчасика, ему хотелось бы посоветоваться с директором.

Господин Магаль остался ждать в 25-м номере. Через полчаса там появился сам директор гостиницы. Это был господин, весь облик которого изобличал человека хорошо воспитанного и озабоченного мыслями о приумножении доброй славы швейцарских гостиниц.

— Какая жалость! Какая жалость! — воскликнул он с порога. — Сколько времени вы намерены оказывать нам честь своим пребыванием?