Избранное

У меня эта мужская стирка вот здесь. Они же жмакают… Пожмакал, пожмакал и вывесил на балкон…

Оно ж у них все одного цвета.

Потому что цветное, нецветное, джинсы, майки, платки, носки черные, сорочку белую – всё жмакают вместе.

И в этом результате он и ходит.

Все черно-голубое, и нос такой, и зубы, и волосы, и туфли.

Все в одном тоне.

В таком цвете только с балкона вниз головой.

Их, как самоубийц, в четыре раза больше женщин.

И живут в среднем на двадцать лет быстрее.

А непроходимость пищеварения!..

Он же сам себе варит.

А потом это же не может переварить.

Была у одного.

Он в кастрюле что-то размешивал на большом огне…

Сейчас, говорит, суп будем есть.

Живет уже лет пять один.

Переходящий приз.

Раза три-четыре переходил из рук в руки.

Отсудил у кого-то комнату и кастрюлю из черного алюминия. И сковороду, где часть картошки снизу.

А духовку включил – сразу дым.

Там еще ничего не было, а дым столбом.

Гуся, говорит, тушил на Новый год.

– И как? – спрашиваю.

– Потушил, – говорит. – Потушил.

А меня привлекал супом из авиаконверта горохового концентрата.

– Что ж, – я говорю, – вы такой дикий… Суп у вас пригорелый, и дымом из каждого угла.

– А, это… Сейчас встраним. Встраним!

Из туалета притащил дезодорант, вначале углы опрыскал, потом себя, потом меня, чтоб все пахло одинаково.

Ну вы бы могли с этим гусем тушеным?..

Я не говорю «лечь»… Не надо перебивать…

Меня этот запах пригорелой сирени…

У него и концентрат пригорел.

А он как пиджак снял… Господи!..

В двух галстуках оказался. Один на спине, один на груди.

– Боже! – говорю. – Кто вас так?

Ну он забегал. Потом выпил и рассказывает.

Первый галстук надел и вспомнил, что не брился.

Задвинул его на спину, чтоб побриться.

Побрился, видит – без галстука…

Ну достал из шкафа последний…

Хуже, что он свою наливочку предложил.

Он сам из чего-то гонит.

Дрожжи с кофием растворимым.

Потом туда, видимо, капает эту сирень.

Всё у него в этой сирени.

И суп.

И это кашне…

Ну он же его намотал.

Я ж после супа задерживаться не стала.

– Что же, – говорю, – вы его не постираете?

– Как же, это же, – говорит, – ангорская шерсть. Еще от мамы.

Ему, наверное, лет шестьдесят… Я про кашне.

– Как же, – говорит, – его ж стирать нельзя.

– Конечно, – говорю, – теперь уже нельзя!

А джинсы эти с карманами накладными по три кармана на штанине… Нижний у пола.

Очень, говорит, удобно. Купишь курицу, картошки, лука – руки, говорит, свободны.

Когда поели гороховый концентрат, он предложил раздеться…

Но я как представила, какой он там внутри…

И эта постель…

Она у него прямо возле стола.

Чтоб поел – и туда, или наоборот: оттуда поел и опять туда.

Я у него спросила: «Что же ваша последняя жена вас ничему не научила?»

Он сказал, что она его научила обходиться без женщин…

– Что ж вы меня пригласили, если вы такой радостный и одинокий?..

– Да, – говорит, – как-то образ жизни надо менять.

– Так сначала меняйте, – говорю, – а потом приглашайте.

– Вы, – говорит, – мне очень понравились.

– И вы, – говорю, – мужчина ничего, только возле вас сильно много работать надо. Может, кому-нибудь это будет приятно. Пусть поработает, а я потом приду. Я не ревнивая.

Он говорит:

– Я, – говорит, – не могу, если кто-нибудь будет мои вещи переставлять. У меня всё в идеальном порядке. Вот наливочка… Вот к ней… Сейчас… Вот килечка… Вот… А вот рюмочка… Я порядок люблю.

– Так я же вижу. Всё у вас в порядке. Вы помните, где что лежит. Я перепутаю. Так что отпустите меня, ради бога. И провожать не надо. Отдыхайте… А вообще, – говорю, – Григорий Михайлович, звоните. Может, встретимся. Я вас научу чего-то делать по-быстрому.

И ушла – красивая, гордая, но добрая.

Вот некоторые делают из меня одну.

А я и есть одна, но такая разная!..

Баба Яга

Звонок в шесть часов утра. Я снимаю трубку.

– Позовите, пожалуйста, Бабу Ягу.

– Что? Кто? Какого дьявола?!

– Нет-нет, дьявола не нужно. Именно Бабу Ягу.

– Это кто звонит?

– Это Баба Яга? Это мама одного нехорошего мальчика.

– Эй, кто? Чего? Какая мама, какого мальчика?

– У меня мальчик балуется. Звать Сёмочка. Это Баба Яга?

– Какая тебе Баба Яга! У вас что там, мозги повылетали? Я артист. Я только лег.

– Это Баба Яга? Как хорошо, что вы сразу взяли трубку.

– Да. Я взял трубку. Я забыл отключить телефон. И вы меня наказали тут же! Тут же!

– Здравствуй, Баба Яга.

– Чтоб ты перевернулась! Я сейчас положу!..

– Не кладите, пожалуйста, трубку, Баба Яга. Мальчик капризничает, не хочет кушать, балуется. Он очень избалован, Баба Яга.

Он черной краской разрисовал белые стены. Мы не можем смыть. Он развинтил настольную лампу, а папа включил – папу ударило током, папа лежит…

– Вот пусть током ударенный папа им и занимается. Я артист. Я не сплю ночами. Я принял снотворное.

– Алло, Баба Яга…

– Еще раз так назовешь…

– Баба Яга! Прошу тебя, поговори с Сёмочкой…

– Я его, паскудника, по стене размажу.

– Вот-вот…

– Что «вот-вот»?

– Вот это и скажи ему, Баба Яга.

– Чего это вы в шесть утра не спите, как все нормальные люди? Воскресенье…

– Вот-вот-вот. Я даю ему трубку.