Избранное

Это был высший стыд.

Тут всем выкатили какие-то колючие фрукты. Я схватил одну. Или одно. Или один. И почувствовал себя вором, как чувствовал себя всегда, когда ел.

– Вы гость капитана, садитесь за стол, вам подадут.

– Нет, я здесь.

Я дожевал в углу. Корки сунул в карман. И пошел искать Петухова.

Ввиду полной невозможности дальнейшего пребывания в капитализме, ввиду униженности, незнания сортов пива и колбас, я попросил вывести меня обратно за борт, где и остался с наслаждением в общественном туалете морвокзала среди посетителей ресторана, многие из которых мочились, уже не расстегиваясь.

Я был среди своих… Среди своих я был недолго. Я стал сатириком.

Спасибо вам, Владислав Сергеевич, за первую экскурсию во враждебный мир, борьбу с которым мы с вашей помощью, слава богу, проиграли.

С шумом и гамом

С шумом и гамом, гигантскими усилиями и кровью, в многолетней борьбе установили власть под названием «Не то, что нужно!»

Долго обсуждали и приняли единогласно конституцию, которую назвали «мура собачья».

Страдали на баррикадах, выбирали и выбрали руководство, получившее название «Вот гады! Ну что ты скажешь!».

Жили из последних сил с криками: «Не так надо, не так!..»

Помирали, шепча детям: «Там хорошо, где нас нет».

«А где ж вас нет? – думали дети и шли громить памятники, ругаясь по дороге: – Не то делаем, не то! Эх, мать его!»

Письма женщинам от разных мужчин

Относительно Вас, девушка, у меня были планы, которые я, слава богу, не осуществил.

Вы, оказывается, пожилы. В мои сорок и два, когда у меня все впереди, я встретил Вас, у которой ничего впереди нет. Я, мужчина, у которого все впереди, вынужден сообщить, что мы с Вами рвем. Вы пожилы. Вам тридцать шесть и шесть, мне тридцать девять и восемь, точнее сорок два и два. Но Вы же знаете, что такое мужчина в мои тридцать девять и семь. Это дуб в цвету. Это стакан бродячего вина. Это зимний сад. Какой я, так сказать, в ходу, не мне Вам говорить. То есть не Вам мне… Вернее… Я сейчас жду письмо из Казани, где это должно быть подтверждено.

А что такое женщина в тридцать шесть и шесть, Вы сами знаете. То-то, я смотрю, у Вас потухший взгляд на вещи. То-то, я смотрю, так ловко управляетесь на кухне. То-то, я смотрю, все утром приготовили, все заштопали и перестирали. То-то все звоните, как я себя чувствую. Вот откуда эта забота? И, простите, выглядите хорошо. Тут и придраться не к чему. Но мы найдем. Я, мужчина, в сорок один и один, энергичный, жизнерадостный, какой-то емкий весь, смотрю вокруг весело и интересно. Взгляд свежий, четкий, глаза красивые серые, брюки новые бежевые, весь подтянутый и быстрый, как молодой артиллерист. Когда я нередко проезжаю в трамвае – молодежь засматривается. Читали ли Вы? Вернее, читали ль Вы Сомерсета Моэма? Думаю, что нет. А я – и Эдгарда По. То есть, если мы с Вами сядем писать диктант, я Вам десять ошибок гарантирую. Ваших, душа моя, Ваших.

Многие Вам скажут: он дурак. Я слышал такие голоса. Не будем спорить. Людей не переубедишь. Я слежу за собой, как за другими. На мне все, что не достать. Вы видели эти зеленые линзы? Это Цейс Карл из ГДР. Костюм из ПНР, туфли из ВНР, носки из НРБ. Конечно, при Вас я стал ухожен, я стал сыт и перестал быть нервен. Но Вы пожилы. Буквально через четыре-пять лет у Вас откроются такие болезни, о которых мне Вам страшно говорить. Сколиоз Вы слышали? У Вас может быть. А трахеит? Катаракта… Мы с Вами рвем. Не ждите меня к обеду, хотя я бы чего-нибудь съел.

Я снова в клуб «Кому за тридцать», но на этаж ниже. А еще меня можно встретить в комиссионных, где я ищу что-нибудь из одежды, и в диетстоловых, где я питаюсь, вернее, пытаюсь питаться тем, что они дают. Многие говорят, что я идиот. Я спорил, но мы остались каждый при своем.

Ваш знакомый, член клуба «Кому за тридцать». Абонемент 1834—282 дробь 16, корень квадратный из двадцати.

*

Мадам, я нахожу, что наши с Вами отношения зашли слишком далеко. Эта переписка, эти недвусмысленные взгляды, которые я бросаю в Вашу сторону, и, конечно, эти ночи, что, видимо, главное.

Вы знаете, да и, наверно, Вам говорили, что я делаю карьеру. Мы, будущие работники аппарата, можем иметь женщин, хотя в более скромных количествах, чем, например, артисты, юристы, музыканты, но обязательно из нашего круга, то есть аппаратных дам, дабы информация, высочившаяся наружу, тут же была бы загнана внутрь.

Так как я делаю карьеру, Вам, видимо, об этом говорили, да это и видно, я уже имею информацию, в частности о продуктах, подземных переходах и т.д., и у меня есть подозрение, что прошлой ночью я распространялся на этот счет. Надо сказать, что Вы, мадам, вместо того чтобы пресечь, своими поглаживаниями и т.д. способствовали выходу дополнительной информации и жалоб на якобы нашу жизнь, мне в основном не свойственные никогда.