Избранное

Из ванной комнаты выходит  М а ш а, держа обе руки ладонями вверх.

М а ш а. Что это такое?

Ф о м е н к о. Руки.

М а ш а. Правильно. А какие руки?

Ф о м е н к о. Разные. Одна правая, другая левая.

М а ш а. Правильно. А еще какие?

Т а н я. Чистые.

М а ш а. Умные. Мне сегодня мастер сказал: «У тебя, Маша, умные руки. Ты далеко пойдешь».

А н о х и н (ласково, с улыбкой). На руках?

М а ш а (смеется). Если надо, могу и на руках. Я гимнастикой занимаюсь. Хочешь, стойку сделаю?

А н о х и н. Обойдемся. До тебя уж тут была гимнастика.

Звонок. Маша открывает дверь. Входит  Х а р и т о н о в.

М а ш а. Михаил Николаевич!..

Харитонов улыбается и, подмигнув Маше, делает непроницаемо строгое лицо. Маша отвечает понимающей улыбкой.

Х а р и т о н о в (войдя в столовую. Прежним тоном). Добрый вечер, товарищи.

Все несколько удивлены. Клавдия Герасимовна уходит на балкон.

А н о х и н (с преувеличенным радушием). Здравствуйте, Михаил Николаевич!.. (Идет навстречу гостю, и никто, кроме Харитонова, не видит его лукавой улыбки.) Очень рады, что вы еще раз, так сказать, нашли возможным уделить нам несколько минут.

Х а р и т о н о в. Перед тем как покинуть столицу, счел, понимаете ли, необходимым еще разок повидать своих старых товарищей.

А н о х и н. Очень тронуты. Очень. Садитесь, пожалуйста.

Харитонов садится, а Колесников прищурясь смотрит на Анохина. «Нет у тебя, братец мой, самолюбия!» — говорит его взгляд.

Х а р и т о н о в. Такие-то дела. (Взглянув на часы.)

Видя это, Фоменко шумно вздохнул.

Ну-с, что новенького, товарищи?

Ф о м е н к о (после паузы). Так ведь, собственно…

Х а р и т о н о в. Смелей, смелей, товарищ Фоменко. Рассказывайте, что хорошего.

Ф о м е н к о (разглядывая рисунок на стене). Да так. Все по-старому.

Х а р и т о н о в. Где работаете?

К о л е с н и к о в (сухо). Мы уже вам докладывали, товарищ Харитонов.

Х а р и т о н о в. Да-да. Помню, помню. Вы по-прежнему по медицинской части…

К о л е с н и к о в. А он в редакции. (Указывает на Гусева, который старательно перелистывает «Огонек».)

Х а р и т о н о в. Где-то на востоке, кажется?

Г у с е в («Это уж слишком!»). На Севере.

Х а р и т о н о в. Ах, да, совершенно верно, на Севере.

Пауза.

Г у с е в (Анохину). У тебя, случайно, нет расписания поездов?

Х а р и т о н о в. Куда ехать собираетесь?

Г у с е в (не глядя). В Гагры. Посмотри, Ваня, может быть, есть где.

Х а р и т о н о в. Отдыхать?

К о л е с н и к о в (с леденящей душу вежливостью). Товарищ Гусев решил провести отпуск на Черноморском побережье.

Х а р и т о н о в. Это неплохо.

Ф о м е н к о. Таня, давай будем собираться. На аэродроме за час надо быть.

Х а р и т о н о в. И вы отдыхать?

Т а н я. Я еду на практику. Писать. Работать.

Пауза.

Х а р и т о н о в. Одна?

А н о х и н. Одна.

Х а р и т о н о в. Ну что ж, товарищи, выходит, надо прощаться. Вот так…

М а ш а. Таким путем.

Харитонов посмотрел на Фоменко. Тот открыл и снова закрыл чемодан. Посмотрел на Колесникова. Тот изучает подкладку своего пиджака. Посмотрел на Гусева. Тот все еще листает журнал. И вдруг на лице Харитонова возникает озорная улыбка.

Х а р и т о н о в (закрыл лицо руками). Все! Конец. Больше не могу.

Все, кроме Анохина и Маши, крайне удивлены. Ничего не понятно. Что вдруг случилось с Харитоновым?

(Смеется.) Как же вам, чертям, не стыдно?.. Вы думаете, я не знаю, что вы обо мне говорили, когда я в тот раз отсюда ушел. Пойди, Иван, у лифтерши спроси. Я тогда спускался по лестнице и так зверски хохотал, что старуха от испуга в кабинку забежала и дверь за собой захлопнула.

Колесников, Фоменко и Гусев смотрят друг на друга, и постепенно на их лицах возникают улыбки. Клавдия Герасимовна вернулась с балкона.

Ф о м е н к о. Ну, я тебе скажу…