Избранное: Динамика культуры

Однажды я затронул эту тему в присутствии нескольких белых, живущих на Тробрианах. Среди них был плантатор с Китавы, г-н Камерон, который рассказал мне о случае, который показался ему удивительным. Надо заметить, что плантатор не имел понятия о том, что туземцы не знают причин зачатия. Туземец, живущий в Китаве, оставил деревню на два года, пойдя на службу к белым на острове Вудларк. Когда он вернулся, то застал в доме грудного ребенка и радостно принял его как своего. Он вообще не понимал намеков и насмешек со стороны белых, которые убеждали его бросить жену или по крайней мере поколотить ее. Тот факт, что жена забеременела почти через год после его ухода, совершенно не казался ему подозрительным и не наводил его на какие-либо беспокойные мысли. Помимо записанных мною этих двух примечательных фактов, я располагаю также множеством других доказательств, следующих из менее впечатляющих фактов и из обсуждения воображаемых гипотез с различными информаторами.

Наконец, с этой темой связан вопрос о связи, которая, по мнению туземцев, имеет место между отцом и ребенком. У аборигенов есть только один общий термин, которым они обозначают родство, – вейола. Он означает только родство по женской линии и не включает связь между отцом и его детьми, а также между людьми, связанными друг с другом по отцовской линии. Очень часто, анализируя обычаи и их социальную основу, я слышал такое мнение: «О, отец этого не делает, ведь он не является вейола детей». Общность тела – это идея, лежащая в основе родства по матери. Во всех социальных вопросах (правовых, хозяйственных, ритуальных) сильнее всего подчеркивается связь между братьями, «ведь они состоят из одного тела, одна и та же женщина дала им жизнь». Поэтому разграничительная линия, пролегающая между родственниками по мужу, связанными патрилинейным родством (которое не существует в сознании туземцев ни как общая идея, ни как соответствующий ей термин), и родственниками по матери, вейола, означает деление на тех, которые «имеют одно тело» (несомненно, это идея, аналогичная нашему понятию кровной связи), и тех, которые не являются «одним телом».

Однако отец очень тесно связан со своими детьми. Это проявляется и в мелочах жизни, и в важных вопросах наследования прав и привилегий. Так, дети могут быть членами деревенского сообщества, в которое входит их отец, хотя по закону их деревня – это деревня матери. В делах наследства они пользуются большими привилегиями, которыми их наделяет отец. Важнейшая из привилегий связана с наследованием того, что ценнее всех вещей, а именно магии. Очень часто, особенно в таких случаях, какие были описаны выше (см. раздел V), когда отец может делать это законно, он передает свое магическое искусство по наследству сыну, а не брату или племяннику. Заслуживает внимания тот факт, что отец всегда склонен оставить своим детям все, что только может, и поступает так всегда, когда это возможно.

Наследование сыном искусства магии от отца имеет одну особенность – магия дарится, а не продается. Понятно, что магические знания должны быть переданы еще при жизни мага, ведь наследника нужно в точности научить как магическим формулам, так и магическим действиям. Если эти способности передаются кому-либо из вейола, младшему брату или племяннику, то за них берут плату. Такая плата называется покала, и она довольно значительна. Когда же такие способности передают сыну, то не берут никакой платы. Это весьма примечательно, как и многие другие обычаи туземцев, ведь родичи по матери имеют право на наследование магических познаний, тогда как сын, по сути, такого права не имеет. При некоторых обстоятельствах сын может быть лишен привилегии теми, кому эта привилегия принадлежит по праву, тем не менее сын получает магическое искусство в дар, совершенно бесплатно, тогда как другие должны за это немало заплатить.

Воздерживаясь от дальнейших объяснений, я просто приведу ответ туземцев на вопрос об этой загадочной ситуации (мои информаторы вполне понимали вышеназваное противоречие и хорошо понимали причину моего удивления). Они говорили: «Мужчина дает магию детям своей жены. Мужчина живет с ней, сожительствует с ней, она делает для него все, что жена должна мужу. Все, что он делает для ребенка, это плата (мапула) за то, что он получает от жены». Такой ответ совсем не уникален, скорее он является типичным объяснением, которое обычно дают, когда затрагивается эта тема. Для туземцев оправданием того, что отец старается сделать для своих детей все, что в его силах, является его близость с женой, а вовсе не туманное представление о физическом отцовстве. Надо четко понять, что социальное и психологическое отцовство (которое складывается из разных связей: эмоциональных, правовых, экономических) вытекает из обязанностей мужа по отношению к его жене, тогда как физиологическое отцовство вообще не укладывается в сознание аборигенов.