Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни

— Да нет же, Ричард! Мне это даже в голову не приходило! Когда меня спрашивают об этом, я всегда говорю, что ты будешь сквайром! И что это ты избранное дитя.

— Что? — Его голос моментально изменился.

— Ничего, ничего, — торопливо продолжала я. — Это только легенда, глупая деревенская легенда.

Ричард смотрел на меня и ждал, и мне пришлось продолжать:

— У них есть такая легенда. Они верят, что один из нас настоящий наследник Беатрис и обладает ее даром предвидения и ее властью над землей. И они не знают, кто из нас им станет. Но я всегда говорю, что это ты.

Ричард внезапно отпустил меня, но так сильно при этом толкнул, что я упала навзничь и ударилась головой о каменную ступеньку. На мгновение я будто ослепла и не слышала ничего, кроме шума в ушах.

— Ричард!

— Это я! — прошипел он в страсти. — Это я им буду! Пока я сижу как приклеенный у доктора Пирса, ты бегаешь по всей деревне, заводишь себе там друзей и внушаешь им, что ты настоящая наследница. Прежде ты никогда мне об этом не говорила! Ты обманщица, Джулия! И ты посягаешь на мои права! Это моя земля! Я — сын Беатрис и настоящий наследник!

Я не могла вымолвить ни одного слова. Я была потрясена, что Ричард так обращается со мной, и у меня от удара кружилась голова. Запустив пальцы в полосы, я нащупала растущую шишку. Мне было больно от удара и от обиды, но я ничего не могла сказать в свою защиту. Ричард был не прав, совершенно не прав, но он имел веские основания для своего гнева. Помочь в укрывательстве Денча было именно тем, что могло бы привлечь ко мне сердца всех жителей Экра. И я действительно не рассказала Ричарду легенду об избранном ребенке.

— Извини, Ричард… — начала я.

Но ничего хорошего это мне не принесло. Он повернулся на каблуках, рывком открыл дверь и исчез в доме, захлопнув ее за собой. Пытаясь подняться, я нечаянно засунула пальцы в дверную щель, и, когда она захлопнулась, их так больно прищемило, что я даже вскрикнула. Я ухватила распухшие пальцы, сжала их так сильно, как могла, чтобы прекратить боль, и зарыдала, как ребенок. Он, конечно, не хотел причинить мне боль, я знала, что он не хотел. Просто он захлопнул дверь слишком быстро. Но боль заставляла меня рыдать от жалости к себе.

Я долго сидела одна, баюкая пальцы, но боль не проходила, и я боялась, что она никогда не пройдет. Слезы уже перестали течь, и боль в ушибленном затылке мало-помалу стихала. Я оставалась здесь, на холодном камне ступеней, выискивая в глубине своего существа силы успокоиться и примириться с происшедшим. Ричард был моим женихом, и бабушка сама сказала, что он не всегда будет любить меня. Я пообещала себя ему, и он получил право — почти законное право — обращаться со мной как ему заблагорассудится. Шишка на голове и распухшие пальцы не были чем-то непоправимым. И я старалась убедить себя, что я не оскорблена, что я не ранена и что меня ни в чем не обвинили. И если я хочу выйти замуж за Ричарда — а я именно этого хотела, — тогда я должна научиться с покорностью принимать самые грубые черты его характера. Он имеет право на грубость.

Так я говорила себе, постепенно успокаиваясь. Месяц показался на небе и залил все вокруг бледным призрачным светом. Внезапно я услышала стук копыт, и затем калитка в сад отворилась и вошел мистер Мэгсон, балансируя без костылей. Увидев меня с красными, опухшими глазами и мокрыми от слез щеками, он удивленно остановился. Наверное, я была похожа на нищенку, хоть и сидела на пороге собственного дома.

— Что случилось? — мягко спросил он и бросил взгляд на уютно освещенные окна гостиной. — Выставили за дверь? Или дуетесь?

Я помолчала минутку и затем с коротким смешком, больше, впрочем, похожим на рыдание, ответила:

— Видимо, дуюсь, поскольку меня никто не выставлял.

Мистер Мэгсон понимающе кивнул и взялся за ручку двери для опоры. Другую руку он протянул мне, чтобы помочь подняться, и я, не подумав, подала ему больные пальцы. Но при первом же его прикосновении я с криком отдернула их назад.

— Я прищемила руку дверью, — объяснила я.

Он помог мне встать и придержал за локоть, потому что я зашаталась.

— Голова закружилась? — спросил он.

— Я стукнулась о ступеньки, — сообщила я ему еще одну новость и пощупала ушибленное место.

Шишка выросла еще больше и стала очень мягкой на ощупь.

— Да уж, когда вы дуетесь, то делаете это на совесть! — с удивлением заметил он. — Вы что, в гневе бились головой о ступени?

— Конечно нет, — отрезала я. — Это вышло случайно.

— А ваши пальцы?

— Это тоже вышло случайно, — невольно выдала себя я.

— Каким образом вы умудрились стукнуться затылком? — продолжал расспрашивать он.

Я чувствовала, что краснею до корней волос.

— Я уже сказала вам, что это была случайность, — упорствовала я.

Ричард — мой будущий муж, и мой долг беречь его репутацию и свою гордость. Даже если он будет бить меня, я никому об этом не расскажу.

— Ричард дома?