Избранное: Христианская философия

Так образом, как уже справедливо отмечалось[67], тексты, в которых Декарт излагает свою концепцию божественной свободы, встречаются на протяжении почти всей его философской деятельности. Именно эту концепцию, которой Декарт очевидно придавал принципиальное значение, мы собираемся сопоставить с теологическими учениями, общепринятыми в его время.

Глава II Противник Декарта

По вопросу о божественной свободе, как и по многим другим, мысль Декарта формировалась в оппозиции схоластической философии. Там, где мы были бы склонны искать выражение самобытно развивающейся мысли, часто следует видеть отрицание той или иной известной его современникам концепции. Это относится, как мы покажем ниже, и к тем текстам, в которых Декарт излагает свою концепцию божественной свободы; важно поэтому, если мы хотим постичь ее смысл, прежде всего разобраться, кто был его противник, которому он противопоставлял свою точку зрения.

Обратившись к тексту первого письма, в котором Декарт обсуждает данный вопрос, мы еще не сможем понять, что он имел в виду конкретного противника. Кажется, что он просто не соглашается со всеми теми, кто в той или иной степени исключает из сферы действия свободного выбора Бога область вечных истин, превращая их в независимые от Создателя. В чем состоит данная предполагаемая независимость? Декарт не сообщает этого, когда делится с Мерсенном проектом будущей работы; он вообще выступает против попыток превратить вечные истины в особый род реальности, в истоке которого не лежит акт творения. По всей видимости, сам Мерсенн в утерянном письме попросил Декарта уточнить свою мысль по этому вопросу. Речь шла о том, как надо понимать эту достойную осуждения независимость вечных истин. Хотел ли Декарт сказать просто, что математические истины не следует рассматривать как извечно присутствующие в разуме Бога и независимо от Его воли? Или же термин «независимость» тут надо было понимать в сильном смысле, как предшествование вечных истин и сущностей вещей по отношению к воле и вместе с тем по отношению к разуму Бога? Тут, в самом деле, надо отличать друг от друга две существенно разные точки зрения. Каковы бы ни были, впрочем, вопросы Мерсенна, ясно, что в своем ответе Декарт сознательно употребляет понятие «независимость» в самом сильном смысле. Он намерен критиковать при этом такое понимание вечных истин, которое не только изымает их из сферы свободного решения божественной воли, но к тому же рассматривает как существующие сами по себе, независимо от божественного разума и первично по отношению к знанию Бога о них. Вечные истины истинны или возможны только потому, что Бог знает их как истинные или возможные; неверно считать, что Бог познает их как истинные, потому что они таковы вне Его. Короче, не следует говорить, что «si Deus поп esset nigilominus istae veritates essent verae»[1*][68].

Можем ли мы обнаружить противника, чью позицию опровергает Декарт? Письма к Мерсенну не дают нам никаких сведений на этот счет. Декарт нападает на «распространенные воззрения» «некоторых людей», не уточняя, о ком идет речь. То ли из осторожности, то ли следуя просто привычке не нападать ни на какого автора в открытую, то ли потому, наконец, что он действительно не думал ни о каком определенном противнике, Декарт не называет философа, которому могли бы принадлежать критикуемые теории. Но, по крайней мере, представляется, что если он метил в какого-то противника, то это не был ни св. Фома, ни какой-то другой схоластический философ. В тех терминах, в каких ставится эта проблема, Декарт и схоластика совершенно согласны относительно подобающего ей решения; и для Декарта, и для схоластики предположение, что могут существовать вечные истины, даже если бы Бог не существовал, не имеет никакого смысла. Декарт объявляет такую концепцию абсурдной; если бы люди подумали об этом, они не решились бы говорить, будто истина чего-то может поддерживать свое существование (subsister) независимо от Бога. Аналогично, св. Фома, утверждая существование в Боге образцовых форм или идей, отрицает, что они могут существовать вне Его и иначе, чем в божественном разуме; в самом деле, это было бы равносильно абсурдному предположению, что Бог не находит в себе самом все то, что необходимо для его действия, и вынужден искать вне своей собственной сущности образцовые формы как модели того, что он делает[69].