Избранное. Компиляция. 1-11

Егор и Ченка готовятся к рыбалке. Время торопит: скоро вскроется ото льда озеро, рыба пойдёт на нерест, а у них ещё не готовы орудия лова. Молодая мать подсаживает на кожаную тетиву новое полотно сети. Русский смолит осиновую долблёнку.

Несколько дней назад Егор попросил Загбоя притащить на оленях от первого зимовья, что находится на противоположном берегу озера лодку и сети. Он охотно согласился на его просьбу, рано утром, по крепкому насту на трёх учагах доставил деревянную посудину и средства для рыбалки к стойбищу. Потом тщательно осмотрел четырёхметровую долблёнку и сделал свой, соответствующий вывод:

– Отнако, сильно пальшая, тяшёлая. Зачем так много терева? Надо резать пересту, шить жилами и клеить рыбой. Вот тогда путет карашо!

Егор с удивлением разглядывал сети русских. Сплетённые из толстой суровой нитки и конского волоса, они вызвали ещё большее недовольство. Загбой долго перебирал ячейки, теребил узлы, недовольно качал головой и так же остался недоволен работой.

– Сапсем плахой нитка. Слабый, гнилой, пыстро рвётся. Много рыба не поймаешь. А волос групый, отнако. Ткнется таймень – отойтёт. Так можно голотный остаться, – проговорил он и показал Егору свои, эвенкийские, сети, связанные руками Ченки. – Смотри, отнако! Надо жилы зверя распускать. Они мягкие, прочные. Много лет рыбу ловят.

Егор не стал спорить: в словах кочевника кроется многовековая практика его народа. Пусть будет так, как говорит он. А время расставит всё на свои места.

После обеда посветлело. Мелкий дождь прекратил свое нудное нашествие. Легкий ветерок разорвал низкие облака. Ласковое, весеннее солнышко бросило добрую улыбку на притихшую землю. На разные голоса заговорил дикий мир тайги. Воздух посвежел, сделался тёплым и ласковым.

Пользуясь случаем, Ченка сразу же вытащила из чума на улицу свою дочурку. С улыбкой посмотрев на нее, молодая мать поставила лёгкую зыбку неподалеку от костра, на солнце и принялась за работу. Егор оставил лодку, опираясь на палку, подошёл к ребенку, с тревогой спросил:

– Не продует? Ещё холодно на улице…

– Сто ты, бое? Как мошет пыть холотно? Солнце светит, тепло сапсем. Мне карашо. Тебе карашо. И ей карашо, – ласково проговорила счастливая мать. – Тунгуска надо жить тайга. Тогда пудет зторовый и крепкий, как молотой кедр. Болеть не путет никогда. Вырастет сильной.

Русский цокнул языком, что-то сказал нараспев, притронулся к носику и дополнил:

– Эко, какая чернявая и узкоглазая! На тебя похожа.

– Какой «на меня»? – подскочила Ченка, вспыхнула и заспорила: – Смотри, какой глаза пальшой – как непо летом! Синие и круглые. У эвенка глаза не такой. У эвенка глаза узкие и черные, как ночь. И лицо круглый. А тут лицо, отнако, длинный, как лыжа. И белый, как снег. Отнако, польше на отес походит. У-у-у, люча…

Заулыбалась девушка, склонилась над ребенком, стала целовать своё чадо, в чувствах что-то запела тихим голосом. Девочка растянула ротик в беззубой улыбке, радостно загукала, зашевелилась. Светлые глазки сосредоточились на родном лице.

Егор с нежностью смотрел на отношения матери и ребенка. Что-то далёкое и родное вспомнилось и разбудило сознание. Сердце сжалось. Душа закипела. На глаза навернулись слёзы. Стараясь скрыть минутную слабость, он отвернулся в сторону, уткнулся бородой в грудь, приложил мозолистую ладонь ко лбу. Ченка тут же заметила его чувства, с нескрываемым удивлением посмотрела на него и закачала головой:

– Э-э-э, бое, а ты, отнако, тоже плакать мошешь. Тебя амикан трал – ты молчал. Загбой ногу резал – молчал. Почему сийчас плачешь? Не кавари ничего. Знаю, у тебя тоже сердсе есть. Потому как люча ты, не камень. Камни – и те плачут…

Она легко прикоснулась ладонью к его голове, ласково погладила, постаралась успокоить:

– Что ты, бое? Все карашо, отнако. Не давай волю слабости. Всё плохое прошло. Не нато тумай, как пыло. Надо тумай, как есть.

Вслушался Егор в слова Ченки, вздрогнул всем телом. Сразу же высохли слезы. Поднял глаза, посмотрел ей в лицо, удивился спокойствию девушки и поразился её мудрости, доброте сердца. Восхитился силе духа, стойкости. Понял, что она, такая маленькая и хрупкая, никогда не сломается перед очередными напастями, с достоинством пройдёт через будущие препятствия, перед жестокой судьбой. И это заслуживало ещё большего уважения, потому что в характере молодой женщины скрывалась огромная сила жизнелюбия. Что ждет его в этом хаосе вечных странствий? Какой вырастет ее дочка?