Избранное. Компиляция. 1-11

В трех окнах дома горит свет. На кухне бродит Ванькина мать, Марфа Пыхтуга. Ванька и братья заседают в зале. На столе бутылка, стаканы, какая-то снедь на закуску. От папирос дым столбом! Через двойные рамы плохо слышно, о чем говорят братья Петровы, наверно, обсуждают план захвата белогвардейского офицера. Однако на довольной роже Ваньки явно написано, что за положительный успех операции (в этом из братьев никто не сомневался) он рассчитывает получить орден Красного Знамени.

Таня осторожно прошла к пригону. Старый, цепной пес Тришка вылез из-под навеса, хотел взбрехнуть, да узнал знакомый запах. Добрый сторож знает Таню давно, с детства. С незапамятных времен поселковые ребятишки и дети купца Сотникова имели общие интересы: купались, ловили рыбу, ходили в тайгу за орехом и ягодами. Добродушный купец общение своих отпрысков с поселковыми детьми не пресекал, наоборот, приветствовал, считая, что классовая дружба будет иметь только положительный результат. Будущий делопроизводитель должен хорошо знать свои корни, окружающих людей, относиться к ним с должным уважением. Сотников считал, что характер мудрости закладывается именно здесь, в глубинке, поэтому на все лето привозил сына и дочь сюда, в таежный поселок. Дети купца, ровесники Тани, погодки Гриша и Маша, проводили три месяца подобно перелетным ласточкам. Вольной ватагой все бродили по горам, пропитывались запахом дыма, зацепившись о что-то, рвали на себе одежду, бесцеремонно пачкались в грязи, угоняли у деда Трапезникова лодку и были бесконечно счастливы пойманной на реке рыбкой. В тех походах с детьми постоянно присутствовал тогда еще молодой, игривый пес Тришка. Благодарный кобель навсегда запомнил добрые руки Тани, как она делилась с ним сухариком, картошкой, гладила лопоухую голову или прижимала к себе прохладным вечером.

К настоящему времени, безвозвратно одряхлев, Тришка служил новым хозяевам. Теперь его уже не спускали с цепи на волю, заставляя караулить народное имущество. В благодарность за верную охрану Тришка получал пинки, да жалкие объедки со стола. Вспоминая счастливые годы, забившись от тяжелого сапога братьев Петровых под настил, Тришка молча плакал о прошедшей жизни. Где теперь строгий, но справедливый купец Сотников? Где добрые, отзывчивые дети? Где ласковая, приветливая хозяйка дома Клавдия, всегда угощавшая его вкусной косточкой от наваристых щей? Коварная память – как жало клеща, никогда не отпустит сознание от добрых воспоминаний. У животных это чувство развито более остро. Бывает, преданное человеку животное, потеряв хозяина, умирает от тоски.

Почувствовал Тришка Таню, закрутил хвостом, заскулил радостные признания. Девушка подошла к нему, присела, как это было когда-то, ласково прижала к себе, некоторое время молчала. Он ответил ей тем же, лизнул в лицо, дрожа от волнения, замер от дружеского прикосновения. Так продолжалось около минуты. В пригоне тяжело вздохнул конь. Воронок тоже почувствовал знакомый запах, насторожился.

Таня прошла дальше, нашла коня привязанным за уздечку к коновязи, под седлом. Пребывая в шумном застолье с братьями, Ванька забыл про Воронка, оставив его на ночь без корма в ограниченном пространстве в путах амуниции.

Осторожно ступая в грязи, Таня отвязала Воронка, повела его за собой. Тришка жалобно заскулил: я тоже хочу на волю! Девушка подошла к нему, расстегнула ошейник, дав собаке свободу. Довольный Тришка побежал рядом с ними.

За поскотиной Таню ждал Егор Подольский. Он помог девушке привязать какие-то вещи, еще раз рассказал дорогу, посадил в седло:

– Как там, по-вашему? В добрый путь шествовать?

– Так, – с улыбкой ответила Таня. – Спасибо!

– Ну, тогда с Богом! – и легонько хлопнул Воронка по крупу.

Осторожно ступая, конь плавно понес свою хозяйку на спине в темноту ночи. Тришка побежал за ними, но скоро вернулся назад. Старый пес виновато опустил хвост, склонил голову.

– А ты что же не идешь с ними? – спросил Егор.

Тот молча проследовал мимо, побежал в сторону сельсовета, домой. Весь его жалкий, понурый вид говорил за себя: я уйду, а кто же за меня будет дом охранять?..

19

Нет, не знала Софья тогда, где находится золотая баба. И не стремилась узнать. Зачем ей это? Черные мысли были заняты траурными восприятиями. Смерть Григория – невосполнимый удар в ее жизни. Казалось, вот оно счастье, рядом с тобой! Стоит протянуть руки, ухватить его ладонями, и до конца дней своих наслаждаться любовью. И так все жестоко окончилось…