Избранное (Невиновные. Смерть Вергилия)

Лицо ее приняло просительное выражение — просительница у тюремных ворот, подумалось А.

— Я хочу похитить вас для свободы; мы заберем с собой и ваших надзирательниц.

— После нескольких десятилетий заключения уже не знаешь, что делать со свободой… уже не можешь и не хочешь больше переживать приключений… Охотничий домик был бы приключением и в то же время уже не был бы им… Я приобрела мудрость, тюремную мудрость…

Уже заметно стемнело, были слышны шаги внизу в холле, легкое жужжание голосов на тропинке под балконом.

— Гости расходятся, баронесса.

— Что ж, уже пора, и ужинать тоже пора. Я думаю, скоро придет Церлина. — Как это часто бывает у старых людей, ужас прошел при мысли о еде, и А. успокоился.

— Я помогу немного внизу, чтобы хоть посуду внести в дом до темноты.

— Да, да, — поддержала его баронесса, — и осторожнее переносите чашки ценные.

А. поспешил в сад: обе тюремщицы были заняты уборкой, и Церлина с само собой разумеющейся деловитостью указала ему подбородком на поднос с фарфором и хрусталем.

— Это вы можете тотчас нести наверх… Но поосторожнее!

А. сделал, как ему приказали, и это повторялось несколько раз. Когда все было внесено в дом, угасли последние мягкие сумерки и вместо них проступили с жестким сиянием звезды, их становилось все больше, пока они не заполнили все небо. А., стоя в дверях между кухней и передней, предложил поискать с помощью карманного фонарика оставшиеся предметы.

— Не стоит, решила Церлина, — я сейчас все пересчитаю, а чего не хватит, разыщу завтра утром, ночью их никто не украдет.

Но поскольку А. по-прежнему хотелось быть полезным, он указал на посудные шкафы, загромождающие прихожую, и спросил:

— Уже можно туда ставить?

Церлина смерила его презрительным взглядом.

— Невымытые? Я не могу этим сейчас заниматься. Сначала приготовлю ужин, а то госпожа баронесса потеряет терпение. А вы еще выйдете?

Да, он собирался выйти.

Она понизила голос:

— С Мелиттой?

Он отрицательно покачал головой.

— Почему же? Вы что, надоели друг другу?

Вопрос был ему неприятен, но он ответил правду:

— Она боится, что сегодня дедушка может вернуться домой. Если он не приедет до послезавтра, то тогда, наверно, вернется только в октябре. Но до послезавтра она не хочет выходить из дома.

— Значит, две ночи ничего… Вначале всякая боится, уж таковы молодые девушки, а Мелитта все же храбрая.

— К тому же здесь нельзя все это продолжать. Послезавтра я поведу ее ужинать, а там посмотрим, что можно сделать.

— Правильно, и ей нужно выспаться… сегодня утром она убежала в пять часов.

— От вас, Церлина, становится жутко… Вы не успокоитесь, пока не узнаете все точно.

— Да, мне это нужно; у меня чуткий сон… если я хочу. — Снова в глазах сводни показался довольный блеск.

Его ладонь уже лежала на ручке двери.

— Вы без шляпы?

— Вы же знаете, Церлина, что я их все время теряю. Пусть уж лучше новая шляпа останется дома.

— Такому приличному господину не пристало выходить из дома с непокрытой головой. Возьмите же шляпу.

Но не успел он это сделать, как из комнаты выскользнула Хильдегард. Ее узкие губы были сжаты плотнее, чем обычно, и бледнее, чем обычно, было ее лицо цвета слоновой кости.

— Этого еще не хватало, — прошипела она А., проходя мимо, и хлопнула кухонной дверью.

— Ну вот, так я и знала, — не без удовольствия заметила Церлина, и гримаска у нее на лице под белым чепчиком была похожа на мину клоуна после неудачного выступления.

А. расхохотался.

— Ну да, вот оно, и полагаю, вы этому поспособствовали.

— Я? Я ничего не выболтала!

— Однако на удивление быстро догадались, о чем я думаю.

— Я все отгадываю очень быстро, и все-таки я не сказала ни словечка.

— Честное слово, Церлинхен?

— Честное слово, господин А. Подождите, господин А., подождите, ваша шляпа…

Но он уже поспешил выйти без шляпы.