Избранное. Стихи, песни, поэмы

Родоначальник импресссионизма,
Нарушивший закон своих отцов,
Что не был современниками признан,
Но знаменитым стал в конце концов.
Держись, художник. Плакать ты не должен
В чужой стране, не верящей слезам.
Путь каждого – на прочих непохожий:
Ван Гог, Гоген, Моне или Сезанн.
Среди забот, в скупом быту предместий,
Над Сены непрозрачною водой,
Лишь он один соединил их вместе,
Библейский старец с белой бородой.
К холсту и кисти яростною страстью
Невидимая связывала нить
Тех гениев, но воздух и пространство
Лишь он один сумел изобразить.
Он был художник, прочее – детали,
Хотя еврею этот путь не прост:
Его картины боши растоптали,
Предвосхитив задолго Холокост.
Не получал он от судьбы подарки.
Полуслепой, смотря через окно,
Он видел всё таким цветным и ярким,
Как зрячему увидеть не дано.
Всё временно, и первый Райх, и третий,
Бессмертны только кисть или перо.
И потому не первое столетье
Мы видим мир глазами Писсарро.

2020

Тициан

Благословенная Венеция,
Волна, что плещет за окном,
К тебе не в силах приглядеться я, –
Ты в измерении ином.
Замолкни, нынешняя публика.
Пусть вспыхнет в яркой полосе
Венецианская республика
В её неслыханной красе.
Там роскошь шёлка оттоманского
И каранавальный перепляс,
Там под серебряными масками
Бездонные глубины глаз.
Искусству отдавая должное,
Вдохнём цветной её туман.
Был величайшим из художников
Венецианский Тициан.
Сумел повсюду он прославиться.
Его картин не перечесть.
Венецианские красавицы
Считали близость с ним за честь.
К нему, воспетому поэтами,
Спеша со всех концов Земли,
Стремились дружно за портретами
Прелаты, дожи, короли.
Явивший редкое усердие,
Свет отделяющий от тьмы,
Он, заслужив своё бессмертие,
Внезапно умер от чумы.
Кончины не представить звонче нам:
Собравшись к Богу, налегке,
Перед картиною законченной
Упасть, сжимая кисть в руке.
Припомню вновь, подобный бурсе, я
Послевоенный пятый класс.
На эрмитажные экскурсии
Учителя водили нас.
Испытывая чувство странное,
Голодный питерский пострел,
На пышных женщин Тициановых
Я с вожделением смотрел.
Не той ли памятью завещано,
Что, сколько сердцу ни велю,
Мне нравятся большие женщины,
А худощавых не люблю?
Холодный день встаёт над крышею,
И я теперь уже старик.
Навряд ли, видимо, услышу я
Венецианских чаек крик.
Мне жизнь назавтра не обещана,
Но, краткий прерывая сон,
Мне по ночам всё снятся женщины
Из Тициановых времён.

2020

Диего Веласкес