Избранное. Том 1

В ящике возле входной двери нашлись дрова, темно-красные, твердые, как камень, и уже наколотые до нужной толщины. Нужной, естественно, моему компаньону. Он орудовал восьмифутовыми поленьями толщиной не менее восемнадцати дюймов так, словно это были хлебные палочки. Должно быть, они были насыщены летучими маслами, так как заполыхали от первой же спички и начали гореть с ревом, распространяя по комнате запахи мяты и камфары. Большой Джонни сварганил какое-то пойло из горячего вина и тягучего сиропа, который обнаружил в кувшине на столе — он вмерз в лед, и его пришлось выламывать. Когда напиток был готов, он протянул мне с полгаллона. Штука эта оказалась крепкой, но приятной на вкус, сначала отдающей скипидаром, но затем оказывающейся сущей амброзией. Еще у нас был хлеб, сыр и суп, который он разогрел в большом котле над очагом. Я наелся до отвала и еще кое-что отправил в наплечный карман. Мой высокий друг ограничился совершенно спартанской порцией и перед тем, как выпить, обернулся к нашему хозяину и поднял кубок в его честь.

— Сколько же времени он вот так сидит? — спросил я.

Он задумался, производя в уме какие-то подсчеты.

— Десять местных лет. — Он помолчал и добавил: — Это более ста стандартных лет Лиги.

— Наверное, он был твоим другом?

— Мы сражались, но потом снова вместе пили вино. Да, пожалуй, он был мне другом.

— Так сколько лет ты живешь здесь один?

— Девять лет. Дом Холгримма был, пожалуй, самым последним местом, куда проникла чума.

— А почему же она не убила и тебя?

Он покачал головой.

— Вселенная тоже умеет шутить.

— Каково же это было, когда все кругом начали умирать…

Великан обеими руками обхватил свою чашу и уставился мимо меня в огонь.

— Сначала никто ничего не понимал. Ведь мы здесь вообще не знали болезней. Нашими единственными врагами были ледяные волки, лавины и стремительный холод. А это было что-то совершенно новое — враг, которого мы не видели. Некоторые так и умерли, удивляясь, другие очертя головы бросились в леса, но и там в конце концов их настиг тот же удел. Оксандр убил своих сыновей и дочерей, прежде чем их успела прикончить удушливая смерть. Йошал стоял на снегу, вращая над головой свой боевой топор, и выкрикивал небу угрозы, пока не упал и уже больше не поднялся.

— А что же стало с твоей семьей?

— Сам видишь.

— Что?

— Холгримм был моим отцом.

* * *

Мы спали, закутавшись в шкуры, которые Джонни Гром снял со стен и размягчил над огнем. Насчет тепла он оказался прав. Огромное пламя растопило иней только внутри правильного десятифутового полукруга, но даже не коснулось остальной комнаты. За порогом все еще стоял ранний полдень, когда мы снова двинулись в путь. Я шел так быстро, как только мог. После восьми часов ходьбы по сильно пересеченной местности, непрерывно поднимавшейся вверх, великан предложил отдохнуть.

— Я, конечно, поменьше тебя, но все же это не причина, чтобы я раньше выбивался из сил, — ответил я ему. — К тому же я привык к более сильному тяготению. А в чем дело? Ты устал? — этот вопрос я задал как бы между прочим, но ответа ждал с волнением. До сих пор он казался мне свеженьким, как огурчик.

— Нет, со мной все в порядке. Пока дорога еще не трудна.

— Судя по карте, отсюда дорога будет все тяжелее и тяжелее.

— Да, на высоте я начну выдыхаться, — согласился он. — Но все же как-нибудь выдержу. Вот только Вула измоталась, бедняга.

Собака растянулась на боку. Она была похожа на павшую лошадь, вот только ни у одной павшей лошади не дрогнул бы хвост при упоминании ее клички да не ходили бы ходуном ребра от усилий набрать в грудь побольше разреженного горного воздуха. Разреженного, конечно, по меркам Вэнгарда. По сравнению с земным воздухом содержание кислорода по-прежнему оставалось высоким.

— Почему бы не послать ее обратно?

— Не уйдет. И потом, мы еще будем рады ее присутствию, когда появятся снежные скорпионы.

— Опять ты об этих скорпионах. Ты уверен, что они не плод твоего воображения? Эти места выглядят пустынными, как заброшенное кладбище.

— Они выжидают, — сказал он. — Они знают меня и Вулу. Много раз они пытались проверить нашу бдительность — и каждый раз оставляли на снегу трупы. Поэтому они просто следят за нами и выжидают.

— Моя пушка справится с ними, — я показал ему официально разрешенное огнестрельное оружие, которое было у меня на виду. Он вежливо осмотрел его.

— Снежный скорпион умирает нелегко, — заметил он.

— Эта штука бьет, как пушка, — уверил я его и продемонстрировал эффективность пистолета, отстрелив верхушку скалы ярдах в двадцати от нас. Между деревьями заметалось мощное эхо: «Кар-ронг! Кар-ронг!» Он чуть улыбнулся.

— Все может быть, Карл Паттон.

Эту ночь мы провели в лесу.