Избранное. Том 1

— Дорогие соотечественники! — наконец крикнул Касым. — Во всех уголках нашего края поднимаются знамена освобождения… Если мы не будем сражаться за свободу сами, то никто нам ее не даст!

— Правильно говорит! — раздалось в толпе. Рядом с Касымом встали его друзья.

— До каких пор будем прятать голову? — продолжал Касым. — Так мы никогда не избавимся от рабства!

— Молодец! Настоящий джигит! — вновь раздались голоса, и толпа всколыхнулась. Пламенные слова Касыма придали ей энергии. Откуда-то появились камни, ими начали бить в запертые ворота ямыня.

В эту самую минуту с крыш ударили по толпе заранее установленные там пулеметы. Раздались вопли раненых, люди в ужасе кинулись прочь, давя друг друга. Навстречу им из прилегающих улиц вынеслись вооруженные всадники, рубя шашками направо и налево, сбивая бегущих лошадьми. Ворота ямыня распахнулись, и оттуда хлынули с винтовками наперевес пешие солдаты. Они избивали и связывали всех, кто попадал им в руки…

В этой кровавой трагедии десятки людей были убиты, сотни ранены, многие схвачены. Среди арестованных оказались Касым и его друзья.

Так Шэн Шицай «предотвратил» назревавшее в Кульдже народное восстание.

Глава восемнадцатая

1

Черные клубки облаков словно гнались друг за другом. Казалось, им не хватает места на небе и они вот-вот продолжат погоню на земле, где померкли все краски, кроме навевавшей грусть желтизны. Листья на деревьях и кустах пожелтели, малейший ветерок срывал их с веток, и, покружившись в воздухе, они падали на землю, устилая ее слой за слоем. Вершины гор окутались, будто чалмой, белыми облаками. А у берегов горной речки искрились прозрачные горошинки льдинок. Все напоминало о том, что скоро наступит хмурое зимнее безмолвие.

Таким же хмурым и безрадостным было настроение Замана и его друга Рози, уже несколько дней пробиравшихся по безлюдным тропам.

— Мы не сбились с пути, Рози-ака? — спросил Заман, когда вдали зачернели кустарники.

— По этим дорогам я пройду даже с завязанными глазами, — шутливо похвастал Рози, хотя дорога измучила и его. — Мы идем правильно: видите, справа — горы Богдо, а слева степи Идигуша. А эти темные кусты впереди расположены под небом Турфана.

За прошедшие несколько дней Заман и Рози добрались от Кульджи до Турфана. Они миновали Аралтюбе, прошли долиной Юлдуза, перевалили через горы и вышли к Турфану. Они торопились в Кумул, к восставшим:-пусть будет, что будет, лишь бы оказаться рядом с Пазылом, пусть смерть, но после того, как удастся выпустить по врагу хотя бы пулю…

Заман думал о том, что произошло в Кульдже: «Был бы я рядом с Касымом и друзьями, может, и не случилось бы такой беды… Что с ними будет? Эх и дурак же я!.. Так сглупил… Сам все испортил. Как посмотрю в глаза Пазылу-ака? Из-за кого пострадали невинные люди, из-за кого, безмозглый Заман?»

— Эй, джигит, погрузившийся в реку дум! — ткнул Замана концом кнута Рози. — Ну зачем так! Теперь хоть о камень бейся головой, не поможешь!

— Если б выдали меня Юнусу, легче было бы, чем сейчас.

— Зачем молоть такой вздор? Рози человек неученый, но и он отличит черное от белого.

— Вы ведь тоже терпите из-за меня…

— Бросьте, говорю, молоть! Кто у меня есть, кроме вас? Что видел я хорошего от баев, хотя всю жизнь проливал пот и прислуживал? Если б я не вас, а луну с неба поймал для Юнуса, все равно заслужил бы лишь сто проклятия.

— Но ведь вы только что женились, а теперь пустились из-за меня по горам и степям.

— Опять не то… Устроив мою жену прислугой в своем доме, Юнус думал превратить нас в своих вечных рабов… Да что мне скрывать от вас? Она, бедняжка, любит другого… Теперь, без меня, может быть, найдет свое счастье…

— Так, значит…

— Я же сказал, что ее, горемыку, насильно выдали за меня.

— А почему вы не говорили мне об этом раньше?

— А если бы вы сказали мне о Халидам-ханум, мы могли бы взять ее с собой!

У Замана при имени возлюбленной сжалось сердце. Перед глазами возник грустный образ Халидам. Вспомнилась последняя встреча в саду. Она сказала ему тогда: «…Буду стоять на своем, даже если мне грозят все муки ада!..»

— Я, похоже, сказал лишнее, не обижайтесь, мой ходжа, — проговорил Рози, взглянув на побледневшее лицо Замана.

— Нет, на что обижаться, Рози-ака? Если бы вы и не напомнили, все равно Халидам и во сне, и наяву со мною.

— Давайте я вернусь и привезу Халидам. Да-да! Не удивляйтесь, мой ходжа! Рози теперь ничего не боится!

— Спасибо, Рози-ака. Освободим родину, тогда и Халидам станет свободной.

— Дай бог… Пусть придут времена, когда и бедняки вздохнут свободно…

Оба замолчали, думая каждый о своем. А уставшие кони, словно почуяв душевное состояние седоков, пошли совсем медленно.

Было еще сравнительно рано, однако улицы Турфана словно вымерли. Ни из-за плотно прикрытых окон, ни из-под дверей не пробивалось ни единой полоски света, Кругом стояла могильная тишина, иногда нарушаемая редким лаем собак.