Избранное. Том 1

Все остались недовольны резкостью ответа. Даже ближайший его сторонник Махмут Мухит не произнес в поддержку ни слова, Сабит-дамолла сожалел, что Ходжанияз, не имеющий опыта ведения государственных дел, поверхностно подходит к рассмотрению насущных вопросов. И решил, что молчание лучше открытой ссоры. Возразив Ходжаниязу, он поставил бы под угрозу дрогнувшее единство, и тогда положение еще больше осложнилось бы. Поэтому он проглотил нанесенную при всех обиду. Гаип-хаджи вознамерился было дать отповедь «дикарю», но предвидевший это Сабит сделал знак — «нет надобности». Сторонники Сабита-дамоллы Касым-хаджи, Гопур-хаджи и Оразбек, подлаживаясь под настроение главного назира, тоже сидели молча, но в каждом кипело раздражение.

Наконец Махмут Мухит прервал затянувшееся молчание:

— Положение дошло до той степени, когда не остается ничего, кроме как воевать…

Совещание длилось долго. Выработали такой план: Ходжанияз с войсками выйдет к Маралбаши навстречу. Ма Чжунину, Оразбек и Шамансур со своими отрядами, обеспечивая тыл Ходжанияза, совместно атакуют осажденного в крепости Нового города Ма Цзыхуэя, не позволяя ему соединиться с Ма Чжунином.

Создали «комиссию обороны» во главе с Сабитом-дамоллой, Махмутом Мухитом и Бугрой, которая должна была мобилизовать население Кашгарского, Яркендского и Хотанского округов на борьбу с врагом, на обеспечение фронта, а в районах, занятых противником, поднять народ на восстание…

3

Замана отправили в редакцию газеты — доставить обращение правительства ко всему народу Восточно-туркестанской республики. Выполнив поручение, Заман собрался уходить. Шапи-вышел с ним. Подойдя к Рози, ожидавшему на улице, Заман, перед тем как сесть на коня, обратил внимание на то, что люди, загрузив пожитками арбы, навьючив скарбом лошадей и мулов, с шумом и гамом спешили куда-то.

— Что это они на ночь глядя? — спросил Заман.

— Известно что — хвосты поджали. Не видите, бегут… — ответил Рози.

Когда «кочевники» приблизились, им навстречу выскочил Шапи. Он остановил высокого, навьюченного тремя парами тюков мула и обратился к сидевшему поверх вьюков:

— Доброго пути, дядя. Что за кочевье?

Всадник ответил вопросом:

— А вы из тех, кто следит?

— Удираете? — спросил подошедший Заман.

Всадник оробел, увидев человека с оружием, однако все-таки спросил:

— Свобода передвижения еще не отменена?

— Нет, конечно. Но куда вы едете с поклажей, с женами, детьми? Какие беды, какие несчастья обрушились на вас? А? Нехорошо пугаться ни с чего!

— Не мы одни, — вмешался какой-то конный позади всадника на муле, — и большие люди бегут…

— Кто эти большие люди? — строго спросил Заман.

— Богатые торговцы! — ответил всадник на муле. — И мы, прежде чем придут дунгане, решили убраться от греха подальше.

— Дунгане в Кашгар не придут. Наши солдаты выйдут им навстречу и дадут достойный отпор. Возвращайтесь по домам и спокойно занимайтесь своими делами.

— Вы не можете задерживать нас! Мы не подневольные! — прозвучал из арбы чей-то молодой голос.

Шапи он показался знакомым. Поэт подошел к арбе.

— Да это ведь Бахти, сын имама нашей мечети! Взгляните-ка! Бежит, чтобы не попасть в ополчение!

— А что такого? Моя воля…

— Скажи-ка правду, имамский сын, — подошел Заман, предварительно наказав Рози не пропускать никого, — кто тебя подучил бежать из города?

— Да чего тут подучивать? Мало мы бед от войны натерпелись? — ответил Бахти, продолжая недвижно сидеть в арбе. И — то ли сами, то ли детишек умышленно ущипнули — три-четыре младенца заревели в голос.

— Сынки, — обратился с мольбой старый дед, — не задерживайте нас, будем вечно за вас молиться…

— Возвращайтесь по-хорошему. За городом вас переловят солдаты и все равно вернут обратно. Только зря намаетесь, — уговаривал Заман.

— Пусть будет что будет, мы согласны, только пустите нас.

Кашгарцы, измученные войнами и грабежами, услышав о приближении мачжуниновских солдат, всполошились. Далеко бежать они не собирались, намереваясь отсидеться в считавшихся тихими горных районах. А сынки имамов, ахунов, купцов, баев бежали — от призыва в солдаты.

— Рози-ака! — Заман решил прибегнуть к угрозам. — Приведи солдат!

— Есть! — Рози вскочил на коня.

— Повремените немного, — вмешался Шапи, поняв Замана. — Эти граждане по незнанию введены в заблуждение ложными слухами. Пусть возвращаются по домам. Как думаете, братья?

— А что солдаты, расстреляют, что ли? — продолжал упрямиться Бахти.

— Отведем вас в следственное управление и проверим! Похоже, среди вас есть злостные подстрекатели! — громко прокричал Заман.

Его слова вроде бы подействовали. Тот, что сидел на муле, сказал жалким голосом:

— А через два-три дня бросите нас на разграбление, и опять мы виноваты будем?

— Нет! Что бы ни случилось, мы будем вместе с вами, — ответил Заман.

— В тяжелый для родины и народа час вы заботитесь только о своей шкуре, бежите прятаться — разве это человечно, разве это честно! — воскликнул Шапи.