Избранное. Том 1

— Вы, Моллахун-ака, вместе с грузом идите вслед Заману, — распорядился Пазыл. Сам он с оставшимися людьми начал карабкаться на склон, указанный Моллахуном.

Моллахун не ошибся. Около двухсот вооруженных дунган двигались навстречу отряду Пазыла через перевал на Токсун. Завидев впереди небольшой дозор, они решили прибрать к рукам легкую добычу и приготовились к бою. Когда люди Замана подъехали ближе, дунгане открыли огонь. От первого же залпа около десяти бойцов свалились с коней.

— Спешиться! — скомандовал Заман, и бойцы заняли оборону, укрываясь за камнями.

Дунгане занимали господствующие высоты, потери в сотнях Замана росли — нельзя было оторвать голову от камней, так метко вел огонь противник.

— Вперед, братья! — крикнул Заман и, встав во весь рост, бросился в атаку.

Бойцы ринулись за ним, но вновь вынуждены были прижаться к скалам, ибо дунгане спокойно расстреливали их. Еще какое-то время вражеская цепь вела огонь, потом человек пятьдесят с криком: «Ша! Ша! Ша!» — двинулись вперед. Но когда они, шурша камнями, подобрались близко к бойцам Замана, на вершине склона появились люди Пазыла. Своим огнем они нанесли дунганам большие потери. Дунгане в панике побежали.

— Не выпускайте живыми этих убийц! — крикнул сверху Пазыл, и тут вражеская пуля свалила его с коня.

— А-фан-дим! — бросился к нему ехавший рядом Рози.

Когда, разгромив врага и взяв в плен около полусотни дунган, бойцы во главе с Заманом вернулись обратно, Пазыл был без сознания. Моллахун сидел у изголовья и пытался напоить его. У Рози по щекам ползли слезы.

Увидев все это, Заман замер, застыл, как изваяние. Пазыл открыл глаза. Узнал Замана, взглядом попросил подойти. Только теперь Заман, упав к ногам Пазыла, зарыдал.

— Н-не плачь, 3-за-ман, — ясным голосом проговорил Пазыл. — Сле-зы н-не к лицу борцу… — Он снова закрыл глаза. По его лицу было заметно, что хочет сказать еще что-то. — Пить!

Отхлебнув глоток из фляги, он сжал руку Замана.

— Я ошибся… Нужно было… создать трудовую партию… для руководства… восстанием… — Он ослабел, умолк и опять отпил воды. — Заман, помни, что я сказал… Не п-пов-то-рряйте эту ошибку…

Пазыл еще раз пожал руку Замана, закрыл глаза. Его лицо было спокойно: он, казалось, был уверен, что освобождение, за которое он отдал жизнь, обязательно придет…

2

Предприимчивостью, энергией, решительностью Шэн-дубань превосходил всех (не считая, конечно, Ма Чжунина), кто оказался на арене борьбы в Синьцзяне. Он понимал, что имеющихся у него сил для победы мало. Поэтому переворот 12 апреля был не просто сменой правителей — он привел к резким переменам во внутренней и внешней политике. Основная цель Шэн Шицая заключалась в том, чтобы любой ценой сохранить Синьцзян как часть Китая, упрочить свое положение всесильного владыки в провинции. Ради этого он готов был использовать любые средства.

Он провозгласил принцип «равноправия и сплочения национальностей» и даже предпринял ряд маневров в этом направлении. Но положение в провинции еще не стабилизировалось, оно находилось в том крайне опасном и неустойчивом состоянии, когда необходимо действовать очень осторожно, учитывая каждую мелочь, в одних случаях принимая решительные меры, а в других — терпеливо выжидая.

Шэн Шицаю, помимо мелких противников, противостояли три силы: Ма Чжунин, захвативший Турфан, Токсун, Карашар, повстанцы Ходжанияза и, наконец, Исламская республика в Кашгаре. Шэн Шицай стремился не допустить их сплочения, искал среди них союзников для себя и лихорадочно проводил военные приготовления, Были значительно укреплены важнейшие стратегические пункты провинции — Урумчи, Гучен, Шихо, Чугучак, усилена деятельность разведывательных органов. Но о спокойствии думать не приходилось. Мало, очень мало еще точек на карте Синьцзяна, где осуществляется его власть…

— Разрешите, господин дубань? — Вошедший Лю Бин прервал размышления Шэн Шицая над картой провинции.

Дубань резко обернулся, спросил:

— Что известно о Ма Чжунине?

— Пополнил свои войска за счет местных дунган Турфана, Токсуна, Карашара, готовится к боям.

— Что еще?

— Произошли стычки дунган с отрядом Ходжанияза, который отошел к югу.

— Да. В стычке на горном перевале убит Пазыл. Это хорошая весть. Мы избавлены от одного из самых опасных врагов. Но положение все еще ненадежно… Что делает Чжан Пейюань в Кульдже?

— Я не получил сообщений…

— Начальник штаба должен знать обо всем. По моим данным, Ма Чжунин сговорился с Чжан Пейюанем, и они хотят наступать на Урумчи с двух сторон — от Турфана и Кульджи.

— Не может быть! Неужели Чжан Пейюань предаст нас дунганам?

— Очевидно, личная неприязнь для него превыше нашего единства. Это очень опасно.

— Конечно… Внутренние разногласия всегда опасны…

— С сегодняшнего дня, Лю Бин, вы возглавляете оборону Урумчи.

— Слушаюсь, господин дубань!

— Нужно укрепить оборону Шихо, Манаса, всех важных пунктов по Кульджинской дороге.

— Слушаюсь!

— Чжао прибыл?

— Ждет.

— Пусть войдет.

Лю Бин вышел. Появился Чжао, молча склонил голову с отметиной.

— Думаю назначить тебя на очень ответственный, пост…