Избранное. Том 2

Жизнь закипела, забурлила в горах Чика-Сизул-Меэр. Непривычны горцы к такому шуму, к таким темпам — все нарушено и расстроено. Все затыкают уши, нет покоя ни днем, ни ночью. Что это, конец света? Нет, это начало! Люди механизируют землю, и, говорят, скоро незачем будет летать к иным мирам на ракетах, они будут управлять движением Земли, и на этой же Земле, как на гигантском корабле, они будут бороздить вселенную. Хотят потерять солнце? Нет, они рождают свое солнце на Земле. Но все равно от солнца уходить нельзя. Все возможно, все может быть в этом шуме. Говорят, в больших городах от шума люди скорее умирают, говорят, через десять — двадцать лет в Токио невозможно будет жить, говорят, уже сейчас существуют автоматы, которые за деньги чистый воздух продают.

— Слышали? Кайтмас вернулся со своей женой в брюках.

— Не может быть!

— Валлахи, биллахи, таллахи, я сам видел своими глазами, как тебя вижу. Мы с ним даже перебросились несколькими фразами. Я говорю: «Это ты?», он говорит: «Это я!», я говорю: «Неужели Кайтмас?!», он говорит: «Да!» Тогда я хлопаю его по плечу и говорю: «Молодец!» А он? Он ничего не сказал и ушел на стройку. Я и с его женой за руку поздоровался, такая раскрасавица, волосы что спелая пшеница.

Вот времена. Сыновья делают все, что хотят, старших не спрашивают. Да, приуныли старики в ауле, их будто оглушили, удивив этим размахом созидания: строят Новый Чиркей, строят город Дубки для рабочих, строят гидростанцию. Фары десятков машин ночью выискивают на горных склонах места, куда дотоле не ступала нога человека. Днем гудки этих машин разносит эхо от скалы к скале. Сюда, в дикие, заброшенные горы Чика-Сизул-Меэр, протянулись самые лучшие в республике, самые надежные, широкие бетонные, асфальтированные дороги, соединяющие крупнейшую на Северном Кавказе стройку с промышленными центрами, железной дорогой и государственной трассой: со стороны города Кизил-Юрта и со стороны города Буйнакска.

Растет новый город Дубки с многоэтажными красивыми домами. Здесь уютно и светло. Правда, на этой высоте ясных дней в году бывает не очень много, и нередко горное плато обволакивается туманом. Кто-то из проектировщиков, видимо, не учел эту незначительную деталь. Но воздух здесь чистый, это тот самый воздух, которого недостает людям, тот самый воздух, от которого легкие очищаются и кожа делается румяной, как корочка чурека, тот самый воздух, от которого кровь обретает силу и сердце радостно бьется в груди, тот самый, от которого поднимаются дух и настроение…

Все, что вокруг происходит, не могло не отразиться на жизни старого Чиркея, волей-неволей и жителей аула коснулись эти головокружительные и соблазнительные темпы. После школы дети горцев получали на стройке дотоле неизвестные и неслыханные в этих местах профессии; дети чабанов и земледельцев, дети садоводов и мельников становились очевидцами, участниками уникальной стройки, оповестившей о себе весь мир. Старики и те, казалось, вошли в новый ритм жизни, уже недолгим стал их досуг на гудекане: как же, ведь теперь есть где подзаработать, чтобы положить лишний рубль на сберкнижку. Некоторые из них пристроились кто сторожем, кто водовозом, кто ночным дежурным в конторе. Все это, разумеется, расшатывало авторитет Ашурали, и его влияние на людей получило ощутимую трещину.

Старый аул, древний Чиркей, стал для приезжающих сюда строителей местом прогулок, экзотическим уголком, своеобразным музеем под открытым небом. Здесь даже есть знаменитое местечко Узунтала, где сохранились средневековые склепы. А разве сами чиркейские сакли не являются музейными экспонатами, только здесь и сохранились до наших дней плоские крыши. И не потому ли киносъемочные группы разных студий останавливают выбор именно на этом ауле. Конверты с видами этих мест летят во все края страны. Название давно позабытого аула Чиркей стало популярным. И не только в силу сохранившихся в его облике черт древности.

Чиркейгидрострой. Чиркейская плотина. Чиркейские будни. Чиркейское море.

— Был в Дагестане?

— Был.

— Что видел?

— Чиркей.

— Ну, как?

— Грандиозно!

— А что именно?

— Люди.

— В папахах?

— Нет, в строительных касках.

Глава третья,

 _{в которой рассказывается о том, как новая жизнь стала стучаться в двери и переступать пороги старых саклей и как ее встречали горцы}

СУЛАК И ЧЕТЫРЕ КОЙСУ