Избранное. Том 2

Я быстро расставил книги на полках, засунул чемодан под кровать и огляделся, будто впервые. Уютная квадратная комната, стены выкрашены водоэмульсионной краской лимонного цвета (Алеша сам красил). На столе, покрытом зеленым картоном, лежали листы с формулами,— Алешины вычисления. Над его кроватью висел портрет Эйнштейна и пейзаж «Полдень на Байкале», который я написал по памяти и подарил ему, а в изголовье небольшая фотография — моя, в рамочке из оленьего рога. Моя стена была пока голой, я решил, что завтра что-нибудь подберу из картин Никольского, оставленных мне,— мама часть их привезла.

— Занятий по математике у вас сегодня нет, дома будешь? — спросил я Алешу.

— Сегодня дома. Я рад, что мы наконец вместе, Андрей. Я тоже был рад. Виталия не было дома, не знаю, где он шлялся. Из театра звонили и возмущались, что он опять опаздывает.

Пока Алеша с Мишей вынимали из печи булки, я поставил на плиту чайник и накрыл на стол.

Мы втроем поужинали чем было, выпили чаю с горячими булками, когда зазвонил телефон. Я взял трубку, но просили Алешу. Мне показалось, что это голос Кирилла. Так и оказалось. Он просил Алешу немедленно зайти к нему в институт и сказал, что для скорости выслал за ним машину.

— Сейчас буду готов,— ответил Алеша и добавил: — У нас вроде новоселья, Андрюша Болдырев переехал ко мне вместо Жени. Насовсем.

— А-а-а... Можете приехать оба. Он повесил трубку.

Легковая машина быстро домчала нас до института «Проблемы Севера». Нас встретила в вестибюле Христина и повела гулкими, опустевшими коридорами до кабинета Дроздова.

— Подожду вас,— сказала она,— вместе подъедем на машине.

Но Кирилл тоже пригласил ее в свой кабинет. Мы с Алешей сели рядом на мягких стульях, Христина в стороне на диване.

— Ну вот, я писал насчет тебя ректору Новосибирского университета,—посмотрел он на Алешу.—Написал академику Петрову. Мне не хотелось, чтоб у тебя пропал напрасно год. Написал про твои математические способности... Алеша покраснел.

— Да вы что, Кирилл Георгиевич, на смех?

— Я так думаю,— отчеканил Кирилл,— и это действительно так. Что они подумают, будет видно после собеседования с тобой. Да, эти твои оригинальные расчеты... я послал их как черновик твоей научной работы.

— Какой «научной» работы? — пришел в ужас Алеша. Кирилл расхохотался.

— На занятиях математического кружка,— он обращался к Христине,— под предлогом обычного задания я дал им — на выбор — несколько нерешенных задач нашего времени. Разумеется, никто не подступил к решению, кроме... Алексея Косолапова. На кафедре математики потребовали, чтоб Косолапое сам (непременно сам, без всяких соавторов) закончил эту работу.

— Это вы — на всякий случай — потребовали,— тихо заметила Христина.

— Сначала я, затем они. Это, брат, Новосибирск... В общем, сама знаешь, какие там люди. Короче говоря, билет на самолет тебе забронировали. Завтра вылетаешь в 6.30. Понятно? Соберись сегодня. В Новосибирске явишься к секретарю, она тебя устроит с гостиницей и прочим. Деньги у тебя есть? А то могу одолжить, сколько понадобится, отдашь через три года.

— Есть... Я как раз зарплату получил...— пробормотал Алеша.

— Сколько? Хватит ли? Ну, ладно. Будешь сдавать на математический факультет университета. Вот так-то, голубчик, поздравляю тебя.

Кирилл поднялся со своего кресла, обошел письменный стол и расцеловал вконец смущенного Алешу в обе щеки. Вне себя от радости, я обнял их обоих. Христина крепко пожала Алеше руку и пожелала ему удачи.

— Почему же ты его не поцелуешь? — с негодованием вскричал я.— Тогда и Христина поцеловала его: будто встретила на пристани брата.

— Я предупредил их, что математику ты знаешь в пределах первых двух курсов — ну, а остальные предметы сдашь за десятилетку... ты же готовился сдавать в вуз, когда Андрюшка потащил тебя на Байкал.

Так... Он мне даже не сказал! Только в этот вечер я узнал, что Алеша готовился к сдаче экзаменов в Московский педагогический институт на отделение дефектологии.

Он хотел преподавать во вспомогательной школе. Помочь ребятам, таким, с которыми он мог бы учиться вместе с Мишкой. Миша, без сомнения, много рассказывал ему о вспомогательной школе, где он учился несколько лет.

— Ведь при Новосибирском университете нет заочного? — сказал он.

— Чудак! Зачем тебе учиться на заочном, если тебя примут, в виде исключения, прямо на второй или даже на третий курс — собеседование покажет.

— Но я хочу в педагогический институт, на дефектологическое отделение. В Новосибирске даже нет совсем такого отделения. В Иркутске есть. Я узнавал.

Кирилл потер виски. Кажется, ему хотелось ругнуть Алешу покрепче.

— Разрешите мне сказать,— вмешался я, поворачиваясь к своему упрямому другу: — Алеша! Слушай меня внимательно. Недавно мы с тобой были на лекции Кирилла Георгиевича. Так? У тебя девяносто три процента нервных мозговых клеток (примерно тринадцать миллиардов!) находятся в резерве. Незаполненными. Это же надо подумать! Видимо, для далеких потомков, которые и жить-то будут на Венере. Почему бы часть этого резерва тебе не позаимствовать?