Избранное. Том 2: Серебряные яйцеглавы; Ночь волка; Рассказы

— Нет, крючки меня не зацепили, — нетвердым голосом произнесла она. — Наверное, я счастливая…

Вокруг раздались восклицания:

— Ну уж эти детки! Что они придумают в следующий раз?

— Они опасны. Их нужно арестовать.

Пронзительно достигая самых высоких нот, завыли сирены, и мы увидели две полицейские машины. Они стремительно, с работающими на полную мощность добавочными реактивными двигателями, мчались за закрытым авто. Но черный цветок уже превратился в окутавший всю улицу непроницаемый чернильный туман, и полицейские, переключив моторы из режима форсажа на реактивное торможение, свернули к бровке, остановившись прямо перед облаком дыма.

— Вы англичанин? — услышал я вопрос девушки. — У вас английский акцент.

Подрагивающий от волнения голос доносился из-под плотно облегавшей лицо черной атласной маски. Я представил, как бедняжка, должно быть, стучит зубами. Сквозь черную газовую сеточку, закрывавшую прорези в маске, меня изучали невидимые, быть может, голубые глаза. Я сказал, что она угадала. Тогда она приблизилась почти вплотную.

— Вы не пришли бы ко мне домой сегодня вечером? — быстро проговорила она. — Я не могу отблагодарить вас сейчас. Кроме того, есть еще кое-что, о чем я хотела бы попросить.

Слегка обнимая ее за талию, я ощутил дрожь, сотрясавшую девичье тело.

— Конечно, — согласился я, невольно откликаясь на эту дрожь и звучащую в ее голосе мольбу.

Она написала на листке блокнота свой адрес в южной части Инферно[25], указав время. Спросила, как меня зовут. Я назвался.

— Эй, вы!

Я обернулся на оклик полицейского. Он шикнул на галдящую кучку людей, состоявшую из женщин в масках и мужчин без оных, и, кашляя от дыма. извергнутого автомобилем, попросил предъявить документы. Я протянул бумаги, удостоверявшие личность.

Просмотрев их, он взглянул на меня.

— «Бритиш бартер». Сколько времени вы намереваетесь пробыть в Нью-Йорке?

«Как можно меньше», — хотел сказать я, но вместо этого ответил, что, вероятно, пробуду здесь около недели.

— Вы можете понадобиться нам в качестве свидетеля, — пояснил он. — Эти детки не имеют права использовать дым против полиции. Когда это случается, мы их арестовываем.

Похоже, он считал, что в происшедшей истории главное — дым.

— Они пытались убить эту женщину, — заявил я.

Полицейский замотал головой.

— Они всегда делают вид, что собираются убить, но на самом деле просто стремятся зацепить юбку. Мне доводилось задерживать «крючников», у которых дома на стенах висели коллекции из полусотни выдранных лоскутов. Конечно, иногда они проезжают чересчур уж близко.

Я принялся объяснять, что не оттащи я ее с тротуара, по ней прошлись бы не только крючки. Но он меня прервал:

— Если бы ваша девица действительно думала, что ее хотели убить, она стояла бы сейчас здесь.

Я оглянулся. Полицейский был прав — она ушла.

— Случившееся страшно ее напугало, — сказал я.

— А кто бы на ее месте не испугался? Эти детки способны застращать и самого старика Сталина.

— Я имею в виду другое — она испугалась вовсе не «деток». Они отнюдь не выглядели детками.

— А как они выглядели?

Я попытался описать три увиденных мною лица, но без особого успеха. Оставшееся у меня зыбкое ощущение их злобности и одновременно какой-то женственности мало что значило в таком деле.

— Что ж может, вы и правы, — произнес он наконец. — Вы знаете эту девушку? Знаете, где она живет?

— Нет, — наполовину солгал я.

Второй полицейский положил трубку радиотелефона и засеменил к нам, уворачиваясь от мерзких усиков рассеивавшегося дыма. Черное облако уже не скрывало мрачных фасадов зданий с выжженными атомными отметинами пятилетней давности, и я даже начал различать высившийся вдалеке обрубок Эмпайр Стэйт Билдинг[26], торчавший из Инферно подобно изувеченному пальцу.

— Их все еще не засекли, — проворчал подошедший патрульный. — Судя по тому, что говорит Райен, облако дыма растянулось аж на пять кварталов.

Первый покачал головой.

— Плохо дело, — со значением вымолвил он.

Я ощутил некоторую неловкость. Англичанину не пристало врать, по крайней мере вот так подчиняясь какому-то внезапному порыву.

— Похоже, у нас появились серьезные клиенты, — все тем, же значительным тоном продолжал первый полицейский. — Понадобятся свидетели. Сдается, придется вам пробыть в Нью-Йорке дольше, чем рассчитывали.

Намек был ясен.

— Кажется, я показал не все свои документы, — сказал я и протянул еще несколько бумаг, среди которых виднелась пятидолларовая банкнота.

Когда через некоторое время он мне их вернул, его голос уже не был таким зловещим. Ощущение вины у меня исчезло. Чтобы скрепить наши дружеские отношения, я завел непринужденный разговор об их работе.

— Думаю, эти маски доставляют вам немало хлопот, — заметил я. — Английские газеты писали об огромном наплыве у вас женщин-бандитов в масках.

— Ну, это они преувеличивают, — заверил первый полицейский. — Кто по-настоящему путает нас, так это мужчины, одевающие маски, как женщины. Но уж если мы ловим такого, братишка, то угощаем его под завязку.