Избранное. Том 3. Никогда не хочется ставить точку

Кино мое многосерийное лопнуло, споткнувшись на главном редакторе «Экрана» тов. Ждановой Стелле Ивановне, даме сугубо партийной.

Безыдеен оказался мой сценарий и, главное, не нужен молодому поколению. Вот если бы мой герой подражал и строил жизнь по П. Корчагину, а не по капитану Россу — иное дело (так и было дословно сказано). Но, сам понимаешь, святые тени я по пустякам беспокоить не хочу и проституировать Островского не буду. Я к нему с уважением отношусь. Так что вертаюсь я в прозу и, кажется, сдав рукопись книги, сяду за роман.

Июнь 1971

Кино прошло все круги ада, и его утвердили. В двухсерийном варианте. Как всегда бывает у чокнутых людей, они пришли вдруг в дикий восторг от сценария, признали его оригинальным и за две серии заплатили больше, чем за три. Производственный период (режиссерский сценарий и т. д.) начинается с осени. Фильм переходящий на 72-й год. Предложили, приехать подмахнуть договор на следующий сценарий «Чудаки живут на Востоке». Ты эту повесть должен помнить, ибо помогал отшлифовать босяков в ней. В Магадане это было.

Но все это, Боря, хреновина. Начал я работу над романом и убедился в собственной глупости, ничтожестве и малом уме. Головы не хватает. В общем то, это нормальный ход событий, всегда так новую вещь начинаешь, в смятении и страхе. Но что-то на сей раз очень уж. Просто не знаю, как и быть. Может, действительно смотаться на Памир, самоутвердиться в погоне за винторогими козлами?

И горы, горы. Свихиваюсь я маленько на горных лыжах и (запоздало) на горах. Завалена изба всякими три конями, горнолыжными ботинками и креплениями типа «Невада». Да-а.

Душа же по прежнему лежит на Чукотке Омолоне, Колыме и прочих местах. Не знаю, попаду ли туда нынче. Кроме трепа о романе, его ведь еще и писать надо. Дело это трудоемкое, сам понимаешь.

В то же время, Боря, эпоха у меня одна кончилась. Не пишу я больше этих повестушек, рассказиков этих. Все! Не могу больше. Или надо переходить на следующую ступень, или завязывать с этим делом.

Кстати, повесть ты должен делать хорошо. В Москве сейчас чрезвычайно трудно печататься. Во первых, все главные редакторы чем-то напуганы. Боятся они чего-то, и самое смешное, что неизвестно чего, а это гораздо хуже, чем когда известно. Второе: все редакции завалены. Какой-то писательский зуд одолел Вселенную. Третье: густо пошел сибиряк. И не какой-нибудь, а талантливые, настоящие ребята. Распутин, Машкин, Потанин и имя им легион. Скажу, что такому парню, как Юра Васильев, сейчас делать в Москве нечего. Об этом я ему и сообщил на днях, посоветовал запастись монетой на первые год два. Короче: на элементарном владении словом сейчас не проскочишь. Нужны мысли, образы и идеи. И причем твои собственные. Короче: работай, Боря и делай хорошо. От дебюта зависит многое. Решение насчет шрифта — ты мне подтверди или прими мой совет заиметь «Москву». Если шрифт, так будем искать и найдем. Без машинки же в этом деле, коль скоро ты в него влез, не обойтись. И, сам понимаешь, когда твоя рукопись приобретет более или менее благообразный вид и законченность, — я хотел бы ее прочесть перед последним твои заходом. А так направление мыслей у тебя правильное. Еще совет, Боря: если есть какая-то возможность закрутить сюжет — обязательно делай это. Это всегда хорошо. Знаю, что трудно это и душа к этому не лежит, но это всегда полезно. Писать бессюжетные вещи, которые тем не менее держат читателя (и редактора) в напряжении, могут лишь крупные мастера. У нас в Союзе таких нет. Или они мне неизвестны. Заметь, что такой мастер, как Ремарк, не пренебрегает сюжетом, и наша «библия» «Моби Дик» — это ведь остросюжетная вещь.

А еще запомни одну заповедь, к ней я пришел собственной шкурой и к ней же приходили люди куда более маститые, чем я: если сомневаешься — вычеркнуть или оставить, значит надо вычеркнуть. Если и образуется пустота, то потом ты это увидишь, но в 95 % случаев от вычеркивания никакой пустоты не образуется. Просто все становится крепче. Это железно, Боря.

И название. Для меня, например, название дает знамя. А следовательно, и стремя. Кстати, киношники твоего названия «Белой ночи яростный свет» испугались. Очень, говорят, обязывает. Пока сценарий идет под дежурным договорным названием, и я обусловил, что если фильм будет снят достойно, то будет «Белой ночи яростный свет». Согласились они.