Избранное. Том 3. Зеленое тысячелетие. Рассказы

Митци не взглянула на него и поджала губы.

— Эпизод с джипом весьма поучителен, — продолжал Фил, слегка поворачивая в ее ране ангельский скальпель. — Он продемонстрировал, как хороша была эта твоя криминальная дружба с тремя головорезами-умниками. Но теперь, — он решил смягчить справедливость снисхождением, — ты поняла, что твое романтическое поклонение злу не стоит и ломаного гроша перед лицом настоящей любви и понимания. А, Митци?

Девушка с равнодушным видом остановила машину. Фил смутно различал место, где они припарковались, — улочка с неровной мостовой выходила на заброшенную, поросшую кустарником площадь, окруженную высокими зданиями. Он откинулся на сиденье, сонно улыбнулся, его пальцы перебирали шерстку Счастливчика. С самодовольным видом он ожидал девичьих всхлипываний. Вместо этого сиденье подпрыгнуло и хлопнула дверца.

Он оглянулся. Рядом с джипом на темном фоне перепутанных ветвей кустарника и тихих, окутанных туманом небоскребов стояла Митци. Она наклонилась, опираясь напряженными руками на дверцу, и глубоко вдохнула воздух.

«Ну вот, — подумал Фил, — это должно было произойти. Она обязана покориться власти Счастливчика».

— Ненавижу тебя, — с силой произнесла девушка. — Ты хотел, чтобы я превратилась в манную кашу. — Слезы брызнули из ее глаз, однако выражение лица стало еще воинственнее. — Может, Карстерс, Ллевелин и Бак и пытались меня убить, но, по крайней мере, они дали мне шанс себя проявить. Они не отказали мне в ненависти и не пытались утопить меня в соплях. Я хочу славы, — продолжала Митци. От волнения ее голос вот-вот мог прерваться, но она не позволила себе этого. — Я хочу такой славы, как я ее понимаю, и неважно, что ты считаешь ее дешевой и эгоистичной, потому что это — единственное, что ярко и смело сияет в нашем трусливом, дрянном мире. Я хочу плюнуть миру в глаза, а потом посмотреть, как он станет блеять об отмщении. Это так же, как я смотрела на джип.

— Ты и вправду вела себя смело.

Фил думал: какого дьявола Счастливчик, в один миг успокоивший двадцать мужчин, столь долго не может воздействовать на одну-единственную сбившуюся с пути девчонку?

— Избавь меня от своих похвал, это просто маскировка для соплей, — едко заметила Митци. — Да, я прекрасно знаю, что может сотворить это чудовище из воскресной школы, лежащее у тебя на коленях. И я знаю, чего ты хочешь. Во мне есть только одна черта, крепкая, как кремень, все остальное — паршивая каша. Ты хотел бы, чтобы это мое единственное достоинство было сломлено. Нет, хуже: ты бы хотел увидеть, как оно растает. А я не позволю этому случиться! — Она выпрямилась и убрала руки с дверцы.

Вдруг сквозь дремотное состояние Фил ощутил беспокойство. Он провел рукой по шерстке Счастливчика, потом нерешительно встряхнул его.

— Проснись, — произнес он с некоторым чувством неловкости.

Кот промурлыкал в ответ. А может, он просто похрапывал во сне.

— Прощай навсегда, Фил, — сказала Митци и отвернулась.

— Нет, постой. — Фил наконец-то лениво сполз с сиденья. — Не уходи. — Он опять встряхнул Счастливчика, на этот раз почти грубо. — Просыпайся, — потребовал он. — Останови ее.

Маленький бог повис в его руках, будто зеленая тряпочка.

Фил опять уложил Счастливчика на сиденье и начал выбираться из машины. Внезапно его захлестнула волна глубокой меланхолии. Он знал, что от него ускользает нечто драгоценное, но не был уверен в том, что это истинная ценность, и не знал, имеет ли он право задерживать ее. Вдобавок его божок, наверное, предал своего друга, к тому же невероятно хотелось спать… Фил спокойным взглядом проводил Митци, ускользавшую необратимо, как время, так ничего и не предприняв, переложил Счастливчика обратно на колени. Он проследил, как девушка шагает мимо окутанных дымкой кустов, гордая и сердитая, будто нимфа. Спина ее была прямой, она высоко несла голову, как и, подумалось ему, свою очаровательную и смешную грудь, которую ей так хотелось противопоставить всему миру.

Казалось, он бесконечно долго смотрел на сумрачный, пустой угол дома, за который она завернула. Он застыл в гипнотическом трансе, на какое-то время заменившем ему сон. Изредка по пустынному пространству его мозга проносились какие-то мысли, но они были настолько смутными, что даже не задерживались. В какой-то миг подумалось, что Счастливчик не смог остановить Митци, ибо усилия истощили его, да и как можно было ожидать, что маленькие боги могут испускать огромные золотые волны безо всяких для себя последствий. И еще он подумал, что, должно быть, в этот самый момент на него ожесточенно охотятся Федеральное Бюро Лояльности, ловкие головорезы из «Развлечений Инкорпорейтед», Ромадка со своими развеселыми дружками и, наверное, даже добряки Карстерс, Ллевелин и Бак. И все же он не испытывал ни малейшего страха, как и желания обдумать план каких-то действий…