Избранное. Том первый

Другим существенным фактором формирования убеждений и интересов будущего художника стала страсть к чтению. Она овладела им в годы первой мировой войны, когда он учился в реальном училище в Борисовграде (прежнее название Первомая). «В городишке мы жили словно в клетке, — вспоминал он позже, — любую попавшуюся кроху духовной пищи немедленно расклевывали…» Среди таких крох обнаруживались и жемчужины, например, роман патриарха национальной литературы И. Вазова «Под игом» — книга, которая, по словам Г. Караславова, его «очаровала». Сильное влияние на юношу оказал и Елин Пелин: прочитав его рассказы, повесть «Гераковы», Г. Караславов испытал «трудно выразимое чувство опьянения и блаженства». «Смело могу сказать, что первое понимание классовых противоречий я получил именно от Елина Пелина».

И еще одну книгу особо выделяет Г. Караславов в своих воспоминаниях — «Мать» М. Горького: «…в доме у меня отбирали любую книгу, если она не была учебником. Я спрятал «Мать» в сарае, а наутро ушел в поле и прочитал роман на одном дыхании… Речь Павла Власова на суде произвела подлинный переворот в моем понимании политических событий… С этого времени началось мое вхождение в социалистическую борьбу».

Важную роль в его духовной жизни сыграли в годы войны и издания Болгарской социал-демократической партии «тесняков» — партии Д. Благоева, зачинателя коммунистического движения в стране. О новых людях рассказывала и пролетарско-революционная литература. Все это активно входило в сознание поколения, к которому принадлежал Г. Караславов.

Двадцатые годы были для молодого Г. Караславова не только годами профессионального обучения (школа связи в Софии — 1922 г., педагогическое училище в Казанлыке — 1923 г., агрономический факультет Софийского университета — 1928—1929 гг., сельскохозяйственная академия в Чехословакии — 1929—1930 гг.), но и временем интенсивного самообразования, формирования общественно-политических, литературно-эстетических убеждений. Они складывались под сильным влиянием социалистических идей, пропаганда которых в Болгарии получила особый размах.

Одним из первых откликов на социалистическую революцию в России стало Владайское восстание солдат (1918 г.) — попытка свержения монархической власти и установления республиканского правления. В 1919 году к власти пришел Болгарский земледельческий народный союз (БЗНС) под руководством А. Стамболийского. Даже не слишком последовательно проводившиеся этим правительством демократические реформы встретили ожесточенное сопротивление оппозиционных политических группировок. В ночь на 9 июня 1923 года военно-политическая Лига армейских офицеров произвела в Софии фашистский переворот. В стране была введена военно-фашистская диктатура. Ответом на наступление реакции стало знаменитое Сентябрьское восстание (1923 г.). Его участники — рабочие, крестьяне, трудовая интеллигенция — самоотверженно сражались с монархо-фашистами. Но их опыт революционной борьбы был слишком мал. Восстание потерпело поражение. К преступлениям карательных команд болгарских фашистов вскоре прибавились еще более жестокие репрессии — весной и летом 1925 года, после провокационного взрыва в кафедральном соборе «Света Неделя» в Софии.

События 1923—1925 годов сыграли огромную роль в общественном сознании болгарского народа. Особое впечатление они произвели на творческую интеллигенцию. Тема Сентябрьского восстания на долгие годы вошла в изобразительное искусство, в литературу страны, сентябрьские события во многом определили миропонимание нового поколения художников, вступавших в национальную культуру, таких поэтов, прозаиков, публицистов, критиков, как А. Каралийчев, Н. Фурнаджиев, Г. Милев, А. Разцветников, Г. Цанев, Г. Бакалов и др. Большинство из них, еще не став убежденными революционерами коммунистами, пришли на общую платформу неприятия фашизма, правдивости и активного вмешательства искусства в современную жизнь. Их творчество положило начало так называемой «сентябрьской литературе» — оригинальному явлению литературного процесса в Болгарии. Об этой литературе критик-марксист Георгий Бакалов писал: «Новая поэзия есть поэзия социальной борьбы. Она создается не в созерцательной тишине кабинета. Площадь, улица, демонстрация, митинг — вот ее вдохновители. Борьба класса, страдания, надежды в энтузиазм трудовых масс — ничто ей не чуждо. Она приходит на завод и в поле. От нее веет свежевспаханным черноземом, косьбой и зрелым зерном молотьбы, в ней слышен фабричный гул и грохот городских мостовых».