Избранное. В 2-х томах. Том 1

Кажется, Декарту принадлежат слова: «Пока живу – надеюсь, пока надеюсь – живу». Мой коллега, директор, который уже смирился с тем, что его предприятие банкрот, сказал мне:

– Смотри на это дело философски. Все пройдет!

Конечно, все пройдет, все перемелется. Но обидно работать непрофессионально, не на полную катушку. Досадно работать, не имея тех результатов, которые могли бы получать. Ему, может быть, так говорить и можно. От всех передряг он заболел сахарным диабетом, и это здорово повлияло на него; он смирился.

Кстати говоря, мне тоже пришлось в свое время пережить нечто подобное. Лет пять назад я перенес на ногах воспаление легких. Началось с легкой простуды, потом возник бронхит. Дело дошло до того, что на третий этаж до своей квартиры я не мог подниматься без отдыха. Обратился к врачам. Оказалось воспаление легких, попал в больницу. Пролежал там три недели. С заводом, конечно, связь держал, но было и интенсивное лечение. В этой ситуации, когда появилась возможность прислушаться к себе, я пожаловался врачам, сказав, что у меня какие-то странные боли в ногах. Инна Ивановна, терапевт, заставила сделать полный анализ крови и мочи на сахар и обнаружила у меня сахарный диабет.

Представление о диабете у меня сложилось из рассказов моей бабушки. Ее сын, мой дядька, в возрасте четырнадцати лет, пошел с ребятами весной за реку Самарку ловить сусликов. Было такое занятие раньше. Сусликов в деревнях многие ели. Мясо нежное, похожее на куриное, только несколько мягче… Увидев суслика на той стороне реки, они заскользили по тонкому весеннему льду, и Петя попал в полынью. Его еле вытащили. После этого, очевидно от испуга, у него открылся диабет в тяжелой, страшной форме… Когда мне поставили диагноз, я порылся в литературе и нашел: да, действительно диабет может открыться от сильного внутреннего потрясения, испуга или депрессии… Прожил Петя недолго.

Если уж я заговорил о болячках, то мне вспомнился один случай со мной, о котором я никому, кроме жены, не рассказывал. Года через полтора после воспаления легких я вновь оказался в больнице, но уже в хирургическом отделении. Насмотрелся всякого. Было и такое, когда люди умирали. Я лежал в палате, в которой, кроме меня, было пять человек. Кто после операции, кто до нее. Недели две с половиной – уже после операции – я пролежал более-менее спокойно, но однажды не спал всю ночь. Я был ходячий. Встал, перевязался в процедурной, и вдруг мне неудержимо захотелось уйти домой. Позвонил шоферу, он приехал, и я, будто подчиняясь какому-то зову, собрал вещи и тайком от врачей сбежал.

Я сам себе не мог объяснить, почему не спал. Стало не по себе. Приехал домой. Четко помню, хотя прошло уже четыре года, как вошел в подъезд. Поднимаясь на третий этаж, шел и озирался по сторонам. Я чего-то боялся, ждал или хотел скорее узнать. Шел вперед, но оглядывался назад. Открыл дверь мой сын. Я, совершенно не задумываясь, не понимая до конца, что я делаю, повинуясь чему-то, вдруг неожиданно для себя спросил:

– Кто у нас умер?

Сын ответил, что умер мой отчим. Он был у нас любимым человеком, мы его отчимом не звали, называли отцом, дедушкой. Сын держал в руках телеграмму. Отчим умер в ту ночь, которую я провел без сна в больнице. Это меня очень поразило. И заставило задуматься. И о том, кто мы есть на земле, и о том, какими нитями соединены, видимыми и невидимыми. О том, как мы связаны со всеми, кто ушел из этого мира и чьи души уже давно далеко. Мне и раньше часто казалось, что была какая-то необычная, не очень понятная, но устойчивая связь между мной и моим отчимом. Он меня сильно уважал. Мне кажется, он часто думал обо мне. Каким-то образом это все трансформировалось и в наши отношения.

Незадолго до смерти моего отчима я однажды, проснувшись утром, обнаружил у себя во рту нечто странное. Шарик, примерно одного сантиметра в диаметре. Надутый, красный, на щеке внутри рта. Мы с женой забеспокоились. Больно не было, но он мешал. Жена тут же настояла, чтобы я сходил к врачу. Зубной врач усадил меня в кресло и вяло обронил:

– Это пустяки, обычная киста.

И как-то очень ловко ее срезал. Она держалась на небольшом соединении. Я ушел на работу. Это было в среду.

В субботу поехал к родителям. Вечером отец отказался от ужина:

– У меня во рту какая-то несуразность. Настроение пасмурное.

Я попросил его показать. Открыв рот, он показал на левой щеке… круглый шарик.

– Опять рак вылез, теперь уж во рту. Надоел он мне.

Посмотрел на его лицо, оно было беспокойным. Тут же я с удовольствием широко разинул свой рот и показал свою левую щеку, пояснив, что и у меня такое же, но это не страшно. Надо сходить к зубному врачу. Обычная киста. Затем спросил:

– Пап, а когда у тебя это появилось?

– Да три дня назад, кажется…

Я не могу сказать, что это было, просто привожу факт: у нас одновременно, в один и тот же день, появилась киста во рту на левой стороне щеки. И у обоих было подозрение, что это рак.