Избранное. В 2-х томах. Том 1

Главный врач ожогового центра, замордованный бытовыми делами, отсутствием денег на ремонт, поводил меня по центру, показал развалившуюся поликлинику, которую построили еще царь-батюшка и земская управа. Советовался со мной, что делать? Бюджетных средств нет, коммерсанты предлагают сдать им часть территории, они на ней построят многоэтажные офисы. «Дайте нам площадку, а мы будем финансировать последующие десять лет все ваши крупные стройки». И главврач думает, что же ему делать? Поддаться ли сиюминутной выгоде и отдать под застройку территорию и решить кое-какие финансовые дела или все-таки сохранить территорию бывшей земской больницы, чтобы самим когда-нибудь строить и расширять пространство для больных? Устоять, но прослыть нехватким человеком? Посидели, поговорили, решили пока не отдавать территории. Пообещал подписать ему к оплате его валютные счета для приобретения аппарата искусственной почки и на пополнение автотранспорта больницы. За последние восемь месяцев при огромном желании оперировать он сам не сделал ни одной операции. Не до этого, другие заботы, другие хлопоты. Это – приметы нашего времени.

На прощание он, интеллигент в четвертом поколении, показал мне фотографии своего отца, который в свое время заведовал отделением в поликлинике. Они висят на стене у всех на виду. Показал фотографию деда, тоже возглавлявшего отделение. Познакомил меня с заведующим другого отделения, у которого дед и отец тоже работали в этой поликлинике. Я невольно позавидовал тому, что они знают, чем занимались их предки. И пожалел о том, что я этим похвастаться не могу.

…Отец мой пропал на войне без вести до моего рождения. Матушка – крестьянка, окончившая один класс сельской школы. Конечно, никаких записей, ничего не сохранилось. Я уже с год как начал поиски и составление своего генеалогического древа и столкнулся с большими сложностями. Тем не менее уже побывал в областном архиве, много просмотрел материала, касающегося своего села. Интереснейшие вещи. Это тема для особого разговора. Я нашел очень много родственников по линии деда, много – по линии отчима. Жизнь моих односельчан сквозь архивную пыль пробивается зримо и гулко. События села до 1917 года описывались очень тщательно, красивым каллиграфическим почерком. После семнадцатого года документы, как правило, имеют отрывочные сведения, оформлены часто химическим карандашом, очень плохим почерком, неграмотно, непоследовательно.

Много страшных курьезов. Например, в 1933 году был партийный пленум в моем селе. Одного крестьянина за то, что он допустил выпечку некачественного хлеба для участников пленума, сняли с работы и чуть ли не как врага народа подвергли наказанию.

Я, если будет время, постараюсь посидеть в областном архиве. Это очень полезно и для осмысления сегодняшних событий.

Галина Ивановна, заместитель начальника конструкторского отдела завода, рассказала мне:

– На нашего Анатолия Столяра одна дамочка – Леночка из технического сектора – глаз положила. Он зачастил к нам в отдел с уточнениями схем реконструкции одного из цехов, и она его несколько раз видела. Вчера подходит ко мне и как бы между прочим, а я чувствую, как она волнуется, спрашивает: «Галина Ивановна, а этот, загорелый такой, к вам все приходит, ну в курточке легонькой, он кто?» – «А-а, да это Столяр». «Столяр?! – не то разочарованно, не то удивленно повторила Леночка. – Надо же, а такой с виду интеллигентный человек, такие руки музыкальные, и вообще…»

Когда я пересказал этот маленький курьез Анатолию Столяру, моему знакомому, инженеру одного из НИИ в Москве, он так отреагировал:

– Это что! У нас был классный такой мужик, Марк Борисович. Так вот он только что к нам устроился на работу, никто его особенно не знал. И из первой же командировки прислал телеграмму прямо директору института: «ВЫЛЕТАЮ САМОЛЕТОМ ЧЕТВЕРГ УТРОМ ПОЕЗД». Полинститута ломало голову над этой абракадаброй. Начальник отдела, который его принимал на работу, тоже оказался в отъезде, и никто не мог сразу сообразить, какая связь в телеграмме между этими двумя средствами передвижения. Но с этой командировки Марка Борисовича Поезда сразу весь институт узнал. Такая популярная фамилия стала.