Избранное. В 2 т. Т. 2

Крепкий организм Зилафа быстро преодолевал болезнь. Скоро с нею было покончено. Из тысячи житейских мелочей Матильда со страхом поняла, что здоровый Зилаф был глух ко всему тому, что так радовало и обогащало больного Зилафа. Дни просветления миновали. Твердой поступью он вновь покинул мир щедрости ради мира убожества. Прежняя жизнь протягивала к нему тысячи своих щупалец. С Зилафом случилось то, что случается с курильщиком, который уже через несколько дней после долгого перерыва курит столько же, сколько курил раньше.

Прошел год, полный горчайших разочарований, и Матильда потеряла надежду на новое чудо. Они жили под одной крышей, отделенные друг от друга ледяной стеной.

Когда Матильда узнала, что Зилаф регулярно посещает черноволосую женщину, муж которой умер вскоре после памятного празднества, их брак был уже безнадежно разрушен.

Эта его связь сделала жизнь Матильды даже менее мучительной. Ее роль свелась к роли экономки и ассистентки. Ей уже не приходилось защищаться от домогательств мужа. Время шло. Все оставалось по-прежнему. Но вот однажды разразилась катастрофа. Матильде как раз минуло двадцать четыре.

Возлюбленная Зилафа попросила принести ей на несколько дней испанскую шаль Матильды, чтобы заказать себе точно такую же. Роясь в бельевом ящике, Зилаф нашел письмо Уэстона.

С каждой минутой все больше вскипая, он без конца перечитывал вопрос Уэстона, обращенный к Матильде о том, где они проведут свой медовый месяц. Почтовый штемпель указывал, что письмо было отправлено несколько лет назад. «Итак, меня с первых же дней обманывали!» Несмотря на ревность и злобу, Зилаф испытывал своего рода удовлетворение — наконец-то он узнал, почему Матильда никогда не принадлежала ему целиком. Вовсе не потому, что она была иначе создана! Разве в этом дело? Разве он, Зилаф, виноват?

Матильда сидела на кушетке в гостиной.

— Тебе что-нибудь нужно?.. Скажи же… Что случилось?

Глаза Зилафа вылезли из орбит. Рука, державшая письмо, дрожала.

Матильда взяла письмо. При воспоминании о прошлом на ее лице мелькнула грустная улыбка.

— Теперь я желаю знать все! Все, от начала до конца!.. Где вы проводите свои медовые месяцы? У него в гостинице? И с каких пор? А может, здесь, в моем доме?

«Неужели он и впрямь так думает?» Но не только это поразило Матильду. Почему он говорит с ней таким тоном, ведь он уже много лет связан с другой женщиной? Что он себе позволяет! Матильда покачала головой; не переставая изумляться, она сказала:

— Это письмо я получила три года назад. В тот самый день, когда ты заболел. Я на него не ответила.

— Ты думаешь, я тебе поверю?! Послушай моего совета: хватит разыгрывать из себя святую невинность. Вот как ты не давала погаснуть звезде! Ха-ха! У него в постели, да?

Нет, она не станет защищаться. Матильда чуть заметно улыбнулась, вспомнив, что фраза о звезде всегда приводила его в бешенство.

Он ударил ее по лицу. Разняв ее руки, он бил ее наотмашь.

— Не беспокойся, я все узнаю. И тогда мы с тобой рассчитаемся.

Матильда не почувствовала даже ужаса. Через несколько минут она вышла из дома с коричневым парусиновым саквояжем в руках и медленно пошла по улице. Уже зажглись фонари.

Все, что связывало ее с Зилафом, как ножом отрезано. А впереди — мрак и пустота. В эти первые минуты она вообще ничего не чувствовала. В голове не было ни одной мысли. И все же каждый шаг приносил ей ощущение покоя и тихой радости. Она свободна. А теперь надо свернуть налево, за угол. И это тоже хорошо.

Булочник, у которого Матильда каждый день брала хлеб, подошел к двери своей лавки и кивнул ей. Щека у нее еще горела. Но булочник этого не видит. Она держалась до конца. Быть может, этим она откупилась от судьбы. Свою чашу она испила до последней капли. А теперь надо идти на вокзал. Как приятно идти! Но не лучше ли ей провести эту ночь в гостинице? Можно и так. Ведь она свободна. Правда, она уже дошла до вокзала…

Пока Матильда пробиралась сквозь вокзальную сутолоку, пока узнавала, когда отходит поезд, торопилась к кассе, бежала на перрон, она ни разу не вспомнила ни о том, что была шесть лет замужем, ни о том, что стала теперь одинокой женщиной. Все пережитое за шесть лет жестким комком застряло в груди. Дышать было трудно. Все было неимоверно трудно. Перед свадьбой Матильда мечтала приехать когда-нибудь в воскресенье к матери вместе с белокурой дочуркой. Она сядет в последний поезд, доедет до родной деревни и, держа за ручку девочку, явится к себе домой. Так она мечтала.

Этот поезд был последним. По стеклам сбегали капли дождя. «Ночь плачет», — подумала Матильда. Сама она не в силах была плакать. Шесть прошедших лет налили ее тело свинцом и так иссушили, что на лице вдруг резко обозначились скулы.

Настоящее ничего не сулило Матильде. Она открыла красную книгу сказок.

«Когда король увидел, как чиста девочка-безручка и какая она красавица, он приказал сделать ей серебряные руки и взял ее в жены».