Избранное в 2 томах. Том 2

— Эта операция ничем не хуже нашей, — повторил Инженер с некоторым раздражением. — И зацепка есть: эта ваша девушка с платком, которая работает переводчицей у майора. — Он говорил сердито. — Мы сколачиваем новые кадры с помощью старого слесаря здесь и Василины — в Туманцах. Даже если не наберется одиннадцать человек, обойдемся четырьмя-пятью. Времени у нас, кажется, достаточно. — Он невесело улыбнулся. — Не знаю, какой нужен срок для того, чтобы фронт вернулся от Сталинграда сюда, а нам для создания новой группы достаточно будет двух-трех месяцев. Я уверен, что в самом непродолжительном времени мы установим связь с местным подпольем. Миколайчик, который осуществлял эту связь, погиб, но ваша знакомая жива, значит тот, кто давал поручения Миколайчику, начнет ее разыскивать и найдет. Таким образом мы свяжемся с местным подпольем, а через него установим связь с Большой землей и попросим указаний. Ваша знакомая с платком должна оставаться на месте и делать свое дело: ходить на могилу Багалея. Но план необходимо скопировать немедленно, пока майор не спрятал его в другое место.

— А как же быть с майором? Разве майор даст скопировать?

— Майора можно убить.

— На его место назначат другого, а в план сети внесут изменения…

— Ерунда! — рассердился Инженер. — Проложить сеть это дело затяжное. А когда начнутся морозы, никакие подземные работы вообще не будут возможны. Другой сети они до весны сделать не смогут. Кроме того, чтобы не вызвать подозрений, план можно скопировать и положить опять в сейф.

— А убитый майор?

— Ну, — развел руками Инженер, — почему они непременно должны подумать, что майор убит в связи с этим идиотским планом? Любого гитлеровца могут убить партизаны, а он ведь начальник обороны города. А потом я ведь не предлагаю окончательное решение. Все это еще надо обмозговать, прикинуть, найти самый лучший вариант… Вы, кажется, улыбнулись?

— Нет.

— Нет, вы улыбнулись! — с раздражением сказал Инженер. — А улыбаться нечего! Раз Кобца нет, я принимаю на себя командование. Не понимаю, чего вы улыбаетесь!

— Простите, — сказал я, — это у меня чисто нервное: непроизвольная, глупая улыбка.

Я встал перед Инженером.

— Да! — успокоился Инженер. — Прошу вас слушать и выполнять мои приказания.

— Слушаю, — сказал я.

Теперь мы стояли друг перед другом, чуть не вытянувшись в струнку. Но глупая, нервная улыбка не сходила с моих губ. Он был начальником, а всех подчиненных был — один я.

— Связь со штабом потеряна, — констатировал Инженер. — Таким образом, наша группа будет действовать самостоятельно, по собственному усмотрению, но исходя из порученного нам задания. Понятно?

— Понятно.

— Сейчас перед нами три задачи. Первая: пополнить кадры. Вторая: продолжить подготовку нашей операции на железнодорожном узле. Третья: помочь местным подпольщикам добыть немецкий план уничтожения города.

— Понятно.

Инженер задумчиво огляделся. Кажется, все?

— Да, вот что еще: сегодня же сведите меня с вашей приятельницей. Вы думаете, она может стать полноправным членом нашей группы?

— Да.

— А та, другая, в чуланчике?

— Вероятно. Лучше потом…

— Ладно. Сколько вам нужно времени, чтобы привести сюда вашу приятельницу?

— До часу она на работе у майора.

— Значит, после часу? — Он посмотрел на часы. — Четверть двенадцатого.

— В четверть второго она будет дома. В два мы будем здесь.

— Прекрасно. Я жду вас.

Я застегнул пиджак.

— Можно идти?

— Идите.

Он протянул руку.

Я пожал ему руку, а он заглянул мне в глаза. На его губах блуждала невеселая извиняющаяся улыбка, точно он просил у меня прощения.

— Вы понимаете, — сказал он, — все погибло, надо все начинать сызнова.

Я совсем близко видел его лицо, — самое обыкновенное, ничем не примечательное лицо человека семейного, инженера, занимающего хороший пост, но измученного частыми штурмами по ночам. Ему было не больше сорока, но глаза у него уже потускнели, в уголках появились гусиные лапки, глубокая продольная морщина прорезала лоб. Он совсем не был похож на подпольщика. Также, вероятно, как и я. В конце концов это было даже хорошо, — легче законспирироваться.

— Ну, желаю вам удачи! — Он подтолкнул меня. — Я буду здесь, на этом месте, а если что-нибудь помешает, то тут же за забором, в овражке. А пока я чего-нибудь поем. И побриться надо. — Он потер рукой щетину на щеках и криво улыбнулся. — Не конспиративно, знаете…

— Так я ухожу, — сказал я.

Инженер ничего не ответил мне, и я ушел.

Около павильона я оглянулся. Инженер стоял, все еще поглощенный одной, всеобъемлющей мыслью.

Я повернул налево, мимо домиков Павловского предместья и направился к обрыву за Госпромом.

Ничего не поделаешь, — все погибло, надо все начинать сызнова.

Ольга уже ждала меня. Дверь ее квартиры распахнулась, как только я ступил на площадку. Ольга стояла за дверью и смотрела в скважину. Она выбежала мне навстречу, взяла меня за руку и ввела в переднюю. Глаза ее с тревогой устремились на меня.

— Милый! Наконец-то ты пришел! Я так волновалась. Все благополучно? Тебя никто не задержал?