Избранное в двух томах. Том II

Анна Ивановна. Золото, что ли, везете? Там, говорят, на самолетах-то обыскивают всех, как в Бутырской тюрьме в Москве. Не глядят, кто вольный, кто зэка, во все дырки смотрят.

Старатель. Говорят…

Анна Ивановна. Вот и придется вам тогда снова законтрактоваться лет на десять.

Первый шофер. Больше.

Анна Ивановна. Дмитрий, довези их до Магадана.

Первый шофер. Да ведь пьяные, как я их повезу? Пусть лучше переспят здесь, а утром едут.

Входит прораб.

Прораб. Здравствуй, Аня. Уезжаем.

Анна Ивановна. Я так и поняла. Куда?

Прораб. В разведку. Начальником еду, Аня, хоть маленьким, а начальником.

Анна Ивановна. Очень рада.

Прораб. Правда, кино нет. Но будем ездить в кино в поселок. Вместе. Зато там ягоды – варенье будем варить. Голубица, брусника. Грибы там, говорят, с собаку ростом. Гидропонным способом бог выращивает. Ружье возьму. Там кедровок и этих…

Анна Ивановна. Бурундуков?

Прораб. Нет, не бурундуков. А что тут смешного? Еврашек, вот кого. Сусликов.

Старатель. Кто это?

Первый шофер. Мужик Анны Ивановны.

Старатель. Я просто удивляюсь. На Колыме бабы на вес золота. Здесь каждая пигалица себя царицей ставит. И вдруг – такая красота. (Прорабу.) За что тебе такая красота досталась? За что? За большие деньги? Не верю. Деньги тут роли не играют.

Прораб. Ты пьян, проспись.

Первый шофер. Пойдем, Саша.

Первый заключенный(расправляет подобранный окурок). Бывало, в райкоме этих окурков собиралось… После заседания тетя Рая, уборщица, по полведра выносила, все ругалась. А здесь и окурков-то человеческих нет. Все сосут до бумаги, до «фабрики».

Второй заключенный. А ты кем был на воле?

Первый заключенный. На воле-то? Кем я был на воле? А тебе не все равно?

Второй заключенный. Все равно.

Шум останавливающейся машины.

Первый шофер. Кто бы это?

Анна Ивановна. Рейсовый из Магадана.

Первый шофер. Нет, рейсовому рано, да и мотор не такой. Это – легковушка.

Входят трое военных. Впереди шофер, одетый вроде полярного летчика; в левой руке – большой чемодан. Сзади шофера – закутанный в тысячу одежек (огромная меховая якутская шапка, медвежья полость, тулуп, малахай, шинель, меховая телогрейка, военный китель с погонами, шерстяной свитер, высокие меховые унты) – маленький начальник, которого за оба локтя сзади поддерживает следователь. Поддерживает не только из почтительности, не только потому, что тот одет, как в капустные листы, и неуклюж от этого. Но и оттого, что маленький начальник сильно пьян. Следователь в тулупе, из-под которого видна военная шинель, он почтительно распутывает крохотного своего начальника. Место у стойки само собой очищается.

Маленький начальник(громким голосом). По двести граммов, красавица.

Следователь. Я не пью, товарищ начальник.

Маленький начальник. Не пьешь? Далеко пойдешь. Один раз двести граммов, красавица. (Пьет у стойки.)

Следователь выбирает место начальнику и себе. Лучше всего – у печки, но печка загорожена четырьмя заключенными.

Следователь. Чьи это?

Конвоир. Это этап на Магадан, товарищ начальник.

Следователь. Отвести в сторону. Выведи на оправку, пока начальник кушает.

Конвоир. Да ведь пятьдесят градусов, товарищ начальник.

Следователь. Выполняй распоряжение.

Конвоир уводит на мороз заключенных, те – равнодушны. Лишь один из них оживает, бросаясь за окурком, который бросил шофер маленького начальника.

(Придвигает стол вплотную к печке.) Вот так будет полный порядок.

Маленький начальник. Достань-ка там закусить.

Следователь. Позвольте, я вам разверну. Колбаска, сало, ветчина.