Избранное в двух томах. Том II

Помнится, шагая вдоль цепочки, в голову ее, я вдруг обратил внимание на одного из бойцов: чем-то его фигура показалась мне необычной. Боец как боец, в шинели и в шапке, с винтовкой на ремне, но что-то даже в походке его не мужское. Присмотрелся внимательнее, глянул в его лицо — да ведь это девушка! Нетрудно было догадаться: та, из куркинских! Вот отважная курянка! Все-таки сумела спрятаться — вернее, сумел ее спрятать милый, и бойцы об этом знали, да не выдали. И вот воюет она вместе со своим любимым. Не он ли вот этот, идущий в цепочке впереди нее высокий лейтенант?

Я прошел мимо, сделав вид, что ничего не заметил.

Мы вышли из окружения и продолжили наш путь на запад, путь, начатый от Курска. В начале декабря, когда еще не выпал снег, под Житомиром, близ Новоград-Волынского, выдерживали удар танковых дивизий Роммеля, переброшенных из Африки, — на нас шли танки песчаного цвета, цвета пустыни — немцы не успели их перекрасить. Мы выдержали этот удар, нанося который Гитлер надеялся взять реванш и за Курскую дугу и за Киев. Новый, сорок четвертый год мы встречали в наступлении, на марше. Чуть позже, тоже в походе, узнали о разгроме немцев под Ленинградом — о полной ликвидации его блокады. Как я ликовал тогда!

Как начали от Курска, так и шли все дальше на запад. В феврале приняли участие в окружении и разгроме врага в Корсунь-Шевченковском котле. В весеннюю распутицу наступали по Украине, продвигаясь к Днестру, — Христиновка, Тульчин, Могилев-Подольский. Прошли Молдавию и в числе первых пересекли границу, форсировав Прут. А дальше мой полк наступал без меня; я получил осколок в ногу и был эвакуирован в госпиталь. Пока я там лечился, наша дивизия дралась под Яссами, брала Рымник — тот самый, суворовский, шла через Румынию дальше на запад. Догнал я своих только в августе на подходе к венгерской границе. Наш путь был извилист. С боями пройдя Венгрию и повоевав в Чехословакии, мы снова вернулись на венгерскую землю. В марте сорок пятого в степи близ озера Балатон нам пришлось в еще более полной мере чем на Курской дуге испить чашу испытаний: мы выдержали яростный натиск эсэсовских танковых дивизий, измотали врага в его атаках, опрокинули его и снова пошли вперед. В предгорьях Альп, в австрийском городе Граце, уже вплотную сойдясь с нашими тогдашними союзниками, мы встретили День Победы. Путь на запад, начатый на Курской дуге, был завершен.

После того, как наступил мир, наша дивизия вернулась на родную землю. Как-то вскоре после этого, смотря по карте, сколько же прошли мы дорогой большого наступления, которое началось для нас на Курской дуге, под Тросной, я подсчитал: со всеми поворотами и отклонениями наш путь составил свыше трех тысяч километров — дороги войны извилисты.

Но даже если по прямой, то получится около тысячи восьмисот километров — от орловской степи до альпийских предгорий.

ЧЕРЕЗ СОРОК ЛЕТ

Всем нам, уцелевшим на войне, а особенно тем, кому суждено дожить до сорокалетия Победы, судьба сделала весьма щедрый подарок — жизнь. Каждый из нас мог остаться где-нибудь на поле боя, где лежат многие наши однополчане. Мы живем, храня святую память о них, не дошедших с нами до рубежа Победы, память о трудном пути, пройденном нами к этому великому рубежу.

Сражение на Курской дуге особенно памятно нам. Ведь незадолго до него был Сталинград, и сталинградская победа сияла настолько величественно, что никто из нас даже и предположить не мог, что в какой-либо другой битве она может быть превзойдена хоть в каком-то отношении.

Но время все проясняет и всему определяет меру. Чтобы точно определить высоту, необходимо отойти на расстояние. Теперь это расстояние пройдено: оно равно четырем десятилетиям. Тщетными оказались попытки некоторых западных историков умалить значение наших побед, и в частности победы на Курской дуге, представить эту победу как малозначительный эпизод второй мировой войны, а то и вовсе замолчать. Думается, что рассуждениям о том, каково же значение этой битвы для исхода всей второй мировой войны, теперь уже подведен итог. Он определен как мнение партии, высказанное в «Правде» словами о том, что этой битве нет равных в истории. Мы, ее участники, гордимся этой высокой и справедливой оценкой: ведь это оценка усилий и наших.

Годы раскидали однополчан, товарищей по боям на Огненной дуге. Разными путями пошли после войны наши дороги. Еще долго служил в армии Берестов и вышел в отставку полковником. Карзов тоже не сразу снял военную форму — дослужился до подполковника, а демобилизовавшись, пошел работать на завод, в цех. Верещагин стал машинистом электропоезда. Рыкун работает в аэрофлоте. Преподает военное дело студентам Сохин. В Черновицах продолжает свою медицинскую деятельность Заборов. В Лубнах обосновался мой незабвенный «комбат-два» Собченко…