Избранное в двух томах. Том первый

— Не имею права пользоваться трудом раненых. Если вы, моя драгоценная, не перестанете вмешиваться в работу госпиталя, я переведу вас на постельный режим.

— Нет, нет, я же не работаю... Просто так... ведь персонал перегружен... — смешалась Кулянда, робея под строгим взглядом майора медицинской службы. — Я совершенно здорова. Ведь сейчас такое трудное время, товарищ майор, каждый день привозят раненых...

Хирург, запрокинув голову и глядя на Кулянду сверху вниз, сменил гнев на милость.

— Хм... хм... Обстановка трудная? Это прозорливо отмечено. Хм. Хорошо-с. Лишь принимая во внимание исключительно трудную обстановку, разрешаю. — Он поднял розовый палец с бледным, коротко обрезанным ногтем. — Но тс... Не смейте никому рассказывать. Договорились?

— Договорились, — поспешно ответила Кулянда, боясь, что майор передумает.

Не прошло двух дней, и Кулянда совсем пленила главного хирурга. Лаконично и веско, словно на консилиуме, он высказал Кулянде свое мнение о ней:

— Вы очень хорошая девушка, хм, вернее сказать, — хорошая медицинская сестра. В силу своей профессии мне приходилось много работать с женщинами. И я обязан сказать: вы работаете с душой, преданно и аккуратно. Это ценное качество совершенно необходимо для медицинского работника. К тому же вы скромны и не болтливы. Последнее качество редко наблюдается у особ женского пола. Прошу не обижаться. В результате моих наблюдений я пришел к решению оставить вас в госпитале на постоянной работе.

— Нет, я должна вернуться в свою часть, — сказала Кулянда.

— Хм, Не желаете оставаться? А? — переспросил хирург, поблескивая стеклышками пенсне. — Но позвольте спросить: почему вы не думаете о своем будущем? Здесь вы получите обширную практику, приобретете навыки. Я не сомневаюсь, что после войны поступите в медицинский институт. Не может быть, чтобы вы не хотели получить высшего образования. Практика в госпитале очень поможет вам как студентке. Если я что-нибудь смыслю в людях, в будущем из вас выйдет дельный врач.

— Спасибо, спасибо вам, товарищ главный хирург, но я не могу остаться, — прошептала Кулянда.

— Хм. Мои наблюдения, оказывается, недостаточно полны. Вы к тому же упрямая, как я вижу. Ну, в таком случае, драгоценная моя, мы решение этого вопроса отложим. Дадим себе время поразмыслить.

Конечно, подумать времени было достаточно, но мысли Кулянды устремлялись к другому. С раннего детства она привыкла к тому, что люди не обращают на нее большого внимания. Среди других девочек она считалась дурнушкой. На школьных вечерах, на праздниках ребята не замечали ее, когда она была рядом. А если отсутствовала, ее не искали. Кулянда росла в тени. Бывало, в обществе других, бойких и красивых, девушек ребята терялись, а с ней держались на равной ноге и не церемонились в шутках. Кулянда вскоре привыкла к своему положению «хорошего товарища», «свойской девчонки». Это нелегко давалось ей. Но она не ожесточилась, не приуныла, ей было неведомо чувство зависти к подругам, возле которых всегда увивались хорошие парни.

Кулянда по натуре была веселая, и это спасало ее. В первые дни войны она встретилась с Ержаном. Летом батальон вышел из Алма-Аты на ученья. Путь был далекий. Когда стали подходить к подножию сопки Бурылдай, настало утро. Кулянда не выспалась, притомилась, но предрассветная прохлада освежила ее. Румяно-золотистое сиянье зари дивно преобразило землю. Так легко, так свободно дышалось! Сверкали острые гребни снежных вершин. Над чернеющим в расселинах гор сплошным массивом сосен нависла пепельно-сизая мгла.

Когда батальон сделал привал, Кулянда уселась в сторонке вся во власти радости, наполнявшей сердце.

— Какое великолепие! — раздался рядом голос.

Кулянда вздрогнула, оглянулась. За ее спиной стоял молодой лейтенант, любуясь встающим из-за гор солнцем. Округлое лицо лейтенанта было розово в свете солнечных лучей. Из-под косо сидящей пилотки выбивались черные волнистые волосы. Вид у него был мужественный и решительный.

— В самом деле, грешно пройти мимо такой красоты. Теперь каждый день буду подниматься с рассветом, — проговорил он, всей грудью вдыхая свежий воздух. Быстро присев на корточки, он стал собирать в ладони росу с травы. — Отличным образом можно умыться!

Во всем его облике, в открытом лице и звучном голосе чувствовалась нерастраченная жизненная сила, которая невольно притягивала к себе. Кулянда смотрела на него во все глаза. Поднявшись, он повернулся к ней:

— Любуетесь?

Было что-то искреннее в его восхищении природой, в его непринужденных жестах.

У Кулянды слегка закружилась голова.

— Да, очень красиво... очень... — едва слышно пролепетала она.

— Вы недавно в нашем батальоне?

— Третий день...