Избранное: Величие и нищета метафизики

Имманентный социальный бог, общее <я>, которое в большей мере есть <я>, чем я сам, в котором я теряю себя, чтобы обрести, которому я служу, чтобы быть свободным, - любопытнейший пример коварного мистицизма! Заметьте, как Жан-Жак объясняет, почему гражданин, подчиняясь закону, против которого он голосовал, остается свободным и по-прежнему подчиняется только самому себе: голосуют-де не для того, чтобы высказать свое мнение, а для того, чтобы в результате подсчета голосов явилась Общая воля, чего каждый более всего и желает, потому что благодаря ей гражданин и свободен. <Поэтому если побеждает мнение, противоположное моему, это лишь значит, что я ошибался и то, что я считал общей волей, ею не является. Если бы победило мое частное мнение, я не сделал бы того, что хотел, - тогда я и был бы несвободен>. Что же нам тут предлагают, как не абсурдное переложение ситуации верующего, который просит в молитве того, что считает подобающим, но прежде всего просит и желает, чтобы совершилась воля Божия?299 Руссо понимает голосование как своеобразный просительно-поминальный обряд, молитвенно обращенный к Общей воле.

7. Закон. Миф об Общей воле занимает в политике Руссо центральное и главенствующее место, как понятие общего блага - в политике Аристотеля. Поскольку общее благо - цель, к которой стремится общество, оно существенным образом предполагает направленность интеллекта, а закон древние определяли как неправленное к общему благу предписание разума, исходящее от того, кто несет попечение об общине. Общая воля - одушевляющее начало и двигатель социального организма - обязательна для всех в силу самого своего существования; ей довольно быть, а являет ее Число. Итак, закон определяется как выражение Общей воли, а исходит он не от разума, а от числа.

Главное в законе, как его понимали древние, - чтобы он был справедлив. Современный закон может быть несправедлив, но он требует, чтобы ему подчинялись. Закон в понимании древних исходил от некоего распорядителя, современный закон всем распоряжается сам: подобно Богу Мальбранша, который один имеет власть действовать, этот мистический знак, селящий на престоле на небесех абстракции, один имеет всякую власть. Под ним, на земле, люди с точки зрения отношений власти и подчинения становятся однородной и вполне аморфной пылью.

8. Суверенитет народа. Закон существует лишь постольку, поскольку выражает Общую волю. Но Общая воля есть воля народа. <Народ, который подчинен законам, должен их и создавать> - именно таким образом он подчиняется только самому себе, а мы все одновременно <свободны и подчиняемся законам, поскольку они лишь регистрируют нашу волю>.

Таким образом, носителем суверенитета по сути и безусловно является народ в бесформенной массе всех индивидуумов, взятых вместе, а поскольку общественное состояние - не естественное, а искусственное, свой первоисток он имеет не в Боге, а в свободной воле самого народа300. Всякое государство, не построенное на этом основании, не есть государство, управляемое законами, или законное государство: это продукт тирании, чудовище, силой попирающее права человеческой природы.

Это и есть собственно миф, духовная основа современной Демократии, совершенно противоположное христианскому праву, утверждающему, что суверенитет исходит от Бога как из первоистока и лишь проходит через народ, а пребывает в том или в тех, кто несет обязанность печься об общем благе.

Заметим, что обсуждаемый здесь вопрос не имеет ничего общего с вопросом о формах правления. Хотя они сами по себе не равны достоинством, в христианской системе находят себе место все три классические формы, причем при демократическом строе суверенитет пребывает в лицах, избранных большинством301. Точно так же все они, по крайней мере теоретически, находят место в системе Руссо - и все три извращены. <Республикой я называю всякое государство, управляемое законами>, то есть такое, где законы суть выражение Общей воли и где, следовательно, сувереном является народ, <при какой бы то ни было форме управления...>. Таким образом, <всякое законное правительство есть республиканское... Чтобы правление было законным, требуется, чтобы оно не смешивалось с правителем, но чтобы правитель служил ей - тогда даже монархия будет республиканской>. Государь осуществляет акт не суверенитета, а <магистратуры>; он не создатель, а служитель Закона; в нем не пребывает ни единой частицы власти - вся власть в Общей воле; нет ни единого человека, облеченного попечением об общем благе, - для этого достаточно Общей воли. В руссоистской системе это относится к аристократическому или монархическому строю так же, как и к демократическому.