Избранные

Снова и снова подставляя лоб под струю ледяной воды, я вспомнила, как Алфеев подарил мне букет белых лилий на день рождения. Ерунда, конечно, тысячи букетов раздарил кому ни попадя, – но, все-таки… Честно признаться, он всегда, когда я просила, находил возможность встретиться со мною, выслушать. А в период выборов это дорогого стоит! Вспомнилось многое другое, что подкупало, располагало к нему.

Но всё-таки он – полудурок! – снова застучало у меня в висках, как только я вернулась в комнату. Дарил цветы, потому что это ничего ему не стоило; выслушивал, потому что я высказывала здравые соображения; да и всему остальному – грош цена! Он подлец и хам. Хам из подворотни! Такой же, как и вся свора «молодых волков», рвущихся во власть, для того, чтобы насытиться воровством и грабежом! С другой стороны, – сама виновата! Невозможно безнаказанно отречься от правила, которому следовала всю жизнь: даже не знакомься, тем более, не «играй» с подонками и другими сомнительными личностями!

Мой мозг горел, не выдерживая напряжения. Надо было как-то успокоиться! Я принялась искать спиртное, в надежде, что дома случайно сохранилась бутылка какого-нибудь вина или коньяка. Ничего не найдя, собралась в магазин. Уже у двери, взглянула на свое отражение в зеркале, и сообразила, что выходить из дома в таком виде нельзя.

И тут я вспомнила, что недавно купила для мамы и её приятельниц четыре бутылки настойки боярышника. Она же на спирту! – обрадовалась я и достала из шкафа эти трехсотграммовые бутылочки. С трудом свинтила крышку одной из них. Сильный запах спирта ударил в нос, – то, что надо!

Налив полную рюмку настойки, я залпом выпила её. Прислушалась к себе, но ничего нового не почувствовала. Тут же налила и выпила ещё одну рюмку. После четвертой, которая, по моему мнению, тоже не действовала, я взяла в руки бутылочку и внимательно всмотрелась в этикетку. Всё правильно, – это была семидесятипроцентная спиртовая настойка. Пивали и покрепче! – подумала я. – Отличное лекарство от боли и разочарования!

Сознание, робко подсказывало, что пью я не водку, и даже не чистый спирт, а – вытяжку кардиостимулятора. Ну и что? – с рассеянной беспечностью думала я. – Мне нужна анестезия!

Рюмка за рюмкой я продолжала пить злосчастную настойку, а её оставалось ещё много…. Умру, так умру! – думала я. – Мне вообще, ещё до встречи с Алфеевым, не нравилось, как устроена эта новая жизнь. Но ещё больше я не нравлюсь самой себе, потому что попала в такую паскудную ситуацию!

Однако, ни опьянение, которое должно было бы свалить меня в сон, ни возможная смерть всё не приходили. Зато возникло сомнение: а вдруг случившееся – лишь интриги Жарова?! Чтобы разобраться с этим вопросом, я пошла проверенным путём: взяла бумагу и попыталась записать скачущие в голове мысли.

После очередной рюмки, я решила, что такой анализ не актуален, и разумнее написать прощальное письмо Алфееву. Пусть знает, что в случившемся, и даже в своей смерти я его не виню. Однозначно, – виноват Жаров! И вообще, дело даже не в Жарове, а в самой ситуации! Я медленно выводила на бумаге какие-то слова, а по моим щекам тонкими струйками стекали на подбородок слезы. Я писала до тех пор, пока не осознала, что попадать в строчку и вообще соединять букву с буквой стало слишком трудно. Руки перестали слушаться меня.

Надо лечь, – подумала я, – а то ведь можно и упасть! Последним усилием воли я подобрала ноги и боком повалилась на диван, на котором сидела.

Очнулась я от яркой вспышки. Это сын вернулся из школы, вошёл в комнату и включил свет. Я взглянула на него: здоровый, розовощекий с холода парнишка!

– Мамуль, привет! – он радостно улыбался мне. – Что отмечаешь?

Застигнутая врасплох, я промямлила:

– Так, размышляю, что дальше делать…

– С рюмкой?! – плутовато сощурился Санек.

– А как без этого?! Спиртное иногда выручает…

– Лекарством пахнет.

Он взял в руки бутылочку из-под настойки боярышника.

– Это спиртное?! – изумился Санёк. – Это же бабушке! И ты всё это выпила?!

– Представляешь, выпила, уснула и проснулась с ясной головой. Да и спала-то всего пару часов!

– Ты что, умереть хотела?! – он с подозрением посмотрел на исписанные листки, упавшие на пол.

– Нет, конечно! – проворно встав с дивана, я быстро прибрала бумагу, рюмку и бутылочки. – Просто хотела напиться, а в доме ничего другого не нашлось. Не бери в голову! Сейчас ужинать будем.

Мои уверенные движения и привычные интонации успокоили сына. Минут через пять он уже сидел за столом и с аппетитом поглощал плов, приготовленный мною ещё накануне вечером.

– Нравится?!

– Конечно! – Санёк насадил на вилку довольно крупный кусок ароматного мяса и с вожделением посмотрел на него. – А у тебя что случилось-то?

Почувствовав, что замять ситуацию не удастся, я вздохнула:

– Знаешь, кто на своем опыте учится?

Саша кивнул головой, и отправил кусок мяса в рот.

– Вот и я убедилась, что «в чужой монастырь со своим уставом не ходят», а «благими намерениями вымощена дорога в ад».

Прожевав мясо, Санёк с разочарованием спросил:

– Опять с Алфеевым цапнулась?