Избранные

Я нахожусь на корабле АИСЯ. Сегодня холодное утро. Я вижу блики солнца на воде. Когда я тяну за шнурок, прикрепленный к молнии моего гидрокостюма, ткань начинает облегать мое тело. Трубка на вкус напоминает какие-то химикаты. Когда я пытаюсь дышать через рот, у меня забивается нос.

Вокруг меня стоят офицеры АИСЯ; поначалу кажется, что в этих костюмах для дайвинга они выглядят одинаково. Но если присмотреться, то я вижу округлые бедра Мэгги, длинные мускулистые ноги Мэри, щетину и усы Дэна. За масками я не могу увидеть их глаза, что хорошо, поскольку с первых минут нашего знакомства они смотрели на меня достаточно скептически.

У них есть на то причины. Мне всего пятнадцать. Я срочно получила сертификат на погружение, сразу после того, как Берт рассказал мне о моей миссии. До этого момента я тренировалась всего несколько раз.

Но я Избранная, поэтому я должна идти первой, а они должны последовать за мной. И хотя я дрожу от холода, щурюсь на солнце и так боюсь, что меня сейчас вырвет прямо в океан, я сажусь на край лодки и соскальзываю в воду.

Меня обдает холодом. Я стараюсь не шевелиться. Дышу глубоко. Чтобы не было гипервентиляции, я полностью выдыхаю, перед тем как сделать вдох. Все тело покалывает и жжет. Это не то жжение на коже вокруг глаз от соленой воды. Это больше похоже на то, как после пробуждения покалывает руку, которую ты отлежал во время сна. По пути сюда я спросила у офицеров АИСЯ, чувствовали ли они то же самое? Нет. Только я. «Она что, все выдумала?» Я чувствую, что они удивлены. Удивлена и я.

Остальные уже в воде. Кто-то бросает мне веревку, один ее конец привязан к лодке, я пристегиваю другой конец к поясу, дергаю, чтобы убедиться, что она надежно закреплена. Все офицеры АИСЯ ждут, пока я начну двигаться. В зеркальных поляризованных масках они похожи на инопланетян. Погружение, которое меня ожидает, слишком глубокое для новичка. Но ничего изменить нельзя. Я должна это сделать.

Пока я передвигаю ластами, в моей голове звучат строки из стихотворения Эдны Миллей: «Вниз, вниз, вниз, на глубину могилы…» В одной руке у меня фонарик, я прижимаю его к себе. Я отплываю от лодки, время от времени оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что остальные следуют за мной.

Передо мной облачно-голубое пространство. Я вижу пузырьки и песчинки. Вот мимо проплывает кусочек водоросли. Медленно впереди появляется темная фигура, и я знаю, что это.

Я не ожидала, что корабль может так естественно выглядеть на дне океана. Он покрыт тонким слоем песка, таким же приглушенно-синим, как и морское дно. Его можно было бы принять за коралловый риф, если бы не очертания изгибов радиолокационных антенн и главной мачты с прикрепленной к ней лестницей. Я осветила трап фонариком и разглядела белые ступеньки.

Я знаю, это корабль «Сахалин». Несколько месяцев назад, сразу после прохождения инструктажа, я изучила информацию о нем. Советский разведывательный корабль класса «Приморье», построенный где-то между 1969-м и 1971-м годами. Судна типа «Приморье» были переоборудованы из крупных промысловых кораблей, оснащены оборудованием для радиотехнической разведки и передачи информации на сушу. Обычно их не использовали для ведения боевых действий, но «Сахалин» был особенным судном. Подплыв ближе, я перевожу луч света на отчетливые выступы оружейных систем, одна из которых полностью покрыта водорослями.

Покалывание переместилось в район груди, прямо за грудину. Похоже на изжогу. Когда я подплываю к кораблю, это ощущение перемещается в живот, в самый центр моего тела. Чем ближе я подплываю к источнику энергии, тем больше меня начинает колотить. У меня нет выбора. Не потому, что за моей спиной находятся офицеры АИСЯ, а потому, что мне не дает повернуть обратно то самое странное болезненное чувство.

Кто-то тянет за веревку, которая прикреплена к моему поясу, – это сигнал, что я должна остановиться. Но я плыву дальше. Я проплываю над пушкой, которая находится на палубе, прохожу слева от надстройки на корме. Когда я прохожу над дымовой трубой, меня охватывает ужас, как будто прямо сейчас меня засосет в эту темноту и я исчезну. Но я не могу перестать плыть.

Я приближаюсь к кормовой мачте и понимаю, что это и есть цель моего путешествия. Жжение в груди превращается в глухой стук, словно у меня появилось второе сердце и его ритм перебивает ритм моего собственного. В надстройке в основании мачты я вижу дверь. Она заперта сломанным замком. Не думая об этом, я бью фонариком по замку, один раз, второй, третий. Изношенный временем и воздействием воды, замок ломается.