Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

– Слышь, а я этой-то, беленькой, в водку добавил специальной «дури», индийская такая травка, на баб действует возбуждающе. А то она никак расслабиться не могла, чуть не сбежала, – со смехом рассказывал один из товарищей.

– Она не малолетка, не знаешь? – спросил второй, кривя рот и обломком спички ковыряя в зубе.

– А хрен знает… – задумчиво произнес первый, – девочка классная, по сто баксов пойдет.

– Ну прям, по сто, – прищурился второй, – как, Санька, пойдет та беленькая по сто?

– А че, вполне, – кивнул Барсук с видом знатока, – она это, в натуре… – он начал захватывающий рассказ о пережитых ощущениях, но вдруг поперхнулся, закашлялся, товарищи принялись колотить его по спине. Глаза Сани наливались слезами от приступа кашля и не могли отлипнуть от зеркала, из которого приветливо улыбался ему капитан Леонтьев.

Через полчаса они с Барсуком наедине сидели на лавочке в тихом дворе, за кустами.

– Ну вы что? Нельзя же так! – возмущался Барсук. – Позвонили бы, я же всегда готов, а тут ребята… Убьют ведь, зачем вам, чтобы меня замочили?

– Да ведь все равно замочат, рано или поздно, – рожал плечами капитан, – все мы не вечны. А ты, Барсучонок, особенно, с твоей драгоценной подписочкой.

Круглое приятное лицо Барсука вытянулось. Никогда прежде этот опер так с ним не разговаривал. Он обычно начинал мягко, по-человечески, как бы даже по-свойски. Саня-санитар хоть и знал, что мягкости там никакой нет, просто у опера Леонтьева манера такая, а все равно было приятней разговаривать.

«Чего это он? – подумал Саня с тревогой. – Чего это, в натуре? Совсем, что ли, это самое?»

– У вас чего, Андрей Михалыч, настроение плохое? – спросил он, пытаясь заискивающе улыбнуться и заглянуть Леонтьеву в глаза, – так вы это, спрашивайте. Я всегда готов.

Дело было не в плохом настроении. Просто разговор, который вед Саня с товарищами-сутенерами за соседним столиком в пиццерии, довольно сильно испортил капитану аппетит.

– Всегда готов, говоришь? – поднял брови Леонтьев. – Ну тогда давай, юный ленинец, расскажи мне, кто заплатил, чтобы труп писателя Годунова был быстренько кремирован по ошибке?

Судя по тому, как живо блеснули и забегали у Барсука глаза, как дрогнули губы в гнусной, специфической улыбочке, Леонтьев понял: что-то знает. Если не все, то хотя бы что-то.

– Какой писатель? У нас был писатель? А фамилия как? Я не слышал. Как фамилия-то? – быстро, хрипло затараторил Барсук. – Я разве читаю книжки? Времени у меня нет читать, откуда я знаю?.. Писатель…

– Действительно, книжек ты не читаешь, – кивнул капитан, – однако, если какая-нибудь знаменитость через ваше тихое заведение проходит, вы всегда в курсе. Любопытствуете, обсуждаете. Писатель Виктор Годунов. Но это псевдоним. Труп назывался иначе. Ракитин Никита Юрьевич. Он был совсем обгоревший.

– А? – быстро заморгал Барсук.

– Кто оплачивал кремацию? Кто вообще, кроме родственников, интересовался этим трупом? Ну? Быстрее, Саня, у меня времени нет.

– Чего это? – продолжал моргать Саня. – Не понял я, какой труп? Какой писатель?

– Слушай, Барсучок, у меня есть идея, – радостно сообщил капитан. – Давай-ка я сейчас вызову наряд и вместе нагрянем в ваш веселый бардачок. Тебя отпустим и на глазах у всех тепло поблагодарим.

– Про морг не могу, – простонал Саня, мучительно сморщив лицо, – не могу, про что угодно спрашивайте, только не про морг…

– А ты чего так дрожишь, Барсучок? Замерз? Так мы можем в отделении поговорить. Вот сейчас задержу тебя по двести тридцатой. Склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ. От двух до пяти. Устраивает? А можно и двести тридцать третью добавить. Незаконная выдача либо подделка рецептов, дающих право на получение наркотических средств. А в КПЗ кто-нибудь быстро «маляву» передаст, ксерокопию твоей подписки.

И тут Саня заплакал. Настоящие слезы покатились по его гладким щекам.

– Ну я же не спрашивал, как зовут, – шмыгнул он носом, – маленький такой, круглый, лет шестьдесят. Бородка рыжая. Лысина.

– Этот? – капитан быстро вытащил из кармана переснятый и увеличенный портрет.

– Он, – не задумываясь кивнул Саня.

– Ты его часто видишь в морге?

– Второй раз. За все время второй раз.

– Кто такой?

– Ну сказал же, не знаю. Сукой буду, не знаю. «фольксваген» у него, цвета мокрого асфальта.

– Номер?

– Да вы че, Андрей Михалыч?

– Ладно. С кем из ваших он встречался?

– Не видел я. Один он пришел труп смотреть. Один. Я как раз отдежурил. Он пришел, посмотрел, и все. А потом я уходил, видел, как он в машину свою садился.

– Тогда откуда знаешь, что именно он оплатил кремацию?

– Точно про эту кремацию, ну, про писателя, сказать не могу. Знаю, что этот маленький толстый – «диспетчер». Обычно «диспетчеры» оплачивают. Полгода назад я видел, как он к Куклачеву в кабинет заходил. Тогда Куклачев брал, но его замочили. А кто теперь берет, не знаю. Сукой буду, не знаю…

Глава 22

Автор двух книжек о здоровом питании и правильном образе жизни, изобретательница оригинальных методик по борьбе с курением и алкоголем, Астахова Зоя Анатольевна не выпускала сигарету изо рта. Но этого мало.