Избранные киносценарии 1949—1950 гг.

П а в л о в. Ну, слава богу, что там?

С е м е н о в. Там дежурит Забелин. Вода подошла к башням. Испорчен кабель. Не соединяют. Я на машине, попробую пробиться.

П а в л о в. Хорошо. Поедем.

С е м е н о в. Ни в коем случае, Иван Петрович.

П а в л о в. Я сказал, что поеду, и прекратите болтовню.

Мчится машина по улицам Петрограда. У мостика машину задерживают.

М и л и ц и о н е р. Движение прекращено. Угрожаемая зона.

Семенов выскакивает из машины, направляется к начальник патруля.

И снова мчится машина по улицам; мостовая уже покрыта водой. Колеса машины все глубже и глубже погружаются в воду.

Павлов и Семенов уже на лодке. Опередив их, промчалась спасательная моторка. Впереди полузалитый водой домик. Высоко на подоконнике сидит женщина с ребенком на руках.

— Эй, гражданка, гражданка! — кричат женщине с моторки.

Та смотрит обезумевшими пустыми глазами, точно это к ней не относится. Подплывают Павлов и Семенов.

П а в л о в (Семенову). Видите? (Указывает на женщину.) Сильнейший испуг, запредельное торможение. Она не слышит этих криков. Понимаете? Парадоксальная фаза. Сильные возбудители не действуют.

Они подъехали к моторке.

П а в л о в. Окликните ее тихо, шопотом.

Кто-то из спасателей удивленно смотрит на Павлова:

— Чего — тихо? Кричим, и то не слышит. Как каменная.

П а в л о в. Вот-вот, перенапряжение. Слабость корковых центров.

Видимо, убежденный этими странными словами и повелительным голосом Павлова, человек в моторке, приставив ладони ко рту, шепчет:

— Гражданка, товарищ!

Проблески сознания на лице женщины. Она поворачивает голову.

П а в л о в (Семенову). Видите! Клинически чистый случай.

Территория института, залитая водой. Вода плещется у подножья башни. Спасают архивы, протоколы опытов из нижнего этажа.

Вода заливает собачники. Отдельные домики, подмытые водой, всплыли. Испуганные, скулящие собаки держатся на воде. Забелин в лодке. Перегнувшись за борт, он втаскивает за загривок пса.

Ночь… Факелы в руках пожарников освещают всю эту фантастическую сцену призрачным неровным светом. Ветер…

В одной из лодок Павлов и Варвара Антоновна. На импровизированном плоту Семенов вытаскивает из воды мокрых скулящих собак.

— Мампус, Мампус! — кричит Варвара Антоновна лохматому, взъерошенному псу. Тот забился в угол беседки, полузатопленной водой. Пес стоит на выступе карниза. Взъерошена шерсть. Он даже отползает в сторону от приближающихся рук Варвары Антоновны.

П а в л о в. Николай Сергеевич!

Подплывает Семенов на своем плоту из двери.

П а в л о в (указывая на пса). Помните женщину? Та же картина. Точно та же. Механизм один! Да где же у людей глаза? Ну, господа, этот вот опыт, он еще задаст нам работы!

Приемная института. Мрачно расхаживает по ней Забелин. Входит Варвара Антоновна.

З а б е л и н. Ну, как у вас?

В а р в а р а  А н т о н о в н а. Точно подменили псов. Никаких следов рефлексов.

Входит Семенов и на безмолвный вопрос только машет рукой. Пожимает плечами:

— Хоть бросай работу. Иван Петрович еще не был?

З а б е л и н. Не знаю, что ему и сказать.

П а в л о в (входя). Ну, что?

З а б е л и н. Точно подменили собак, никаких следов.

П а в л о в. Превосходно.

Он, довольный, ходит по комнате, возбужденно потирает руки. Останавливается перед Семеновым:

— А у вас?

С е м е н о в (мрачно). То же самое.

П а в л о в. Очень хорошо.

С е м е н о в. Признаться, я не понимаю, Иван Петрович, что вас радует?

П а в л о в. Поймете, голубчик. Сейчас поймете.

В а р в а р а  А н т о н о в н а. Это наводнение точно смыло рефлексы.

П а в л о в. Как, как вы сказали? (Хохочет.) Ведь вот сказала истину и даже не заметила. Вот именно смыло! Перенапряжение коры и охранительное торможение. Да вот сейчас проверим. Дайте-ка вашего Мампуса в лабораторию.

И вот вся группа в башне перед камерой.

П а в л о в. Ведро воды и железный лист.

Изумленный Никодим уходит. Павлов улыбается, оглядывает недоуменные лица сотрудников.

— Я здоров, господа, совершенно здоров. Мы сейчас пойдем сто следам травмы.

Странную картину можно наблюдать в лаборатории.

Никодим с ведром воды наготове стоит у дверей камеры. Семенов грохочет железным листом. Павлов у глазка перископа, ведущего в камеру. Он дирижирует этой импровизацией наводнения.

П а в л о в. Ветер! Ну, что же вы, давайте ветер!

Забелин и Варвара Антоновна гудят, подражая завыванию ветра.

П а в л о в. Воду!

Никодим льет под дверь камеры воду. Павлов, не отрываясь, наблюдает в глазок перископа.

В камере. Завидев струю, проникшую из-под двери, собака вздрагивает и начинает пятиться. Взъерошена шерсть. Вода все шире растекается по полу. Собака бьется в лямках. Все сильней и сильней — и вдруг застывает в каком-то трансе.

П а в л о в (торжествующе). Смотрите!

Он открывает дверь камеры. Собака спит в станке. Павлов поднимает ее лапу и сгибает. Лапа остается висеть в воздухе, будто кто-то поддерживает ее за ниточку.

З а б е л и н. Каталепсия?! Сон!

П а в л о в (торжествующе). Вот именно! Перенапряжение нервной системы и срыв. Совсем по-человечески. Вспомните клинику.